Словесница Искусств

1960 год для группы приморских ученых-археологов под руководством Э. В. Шавкунова оказался удачным. У подножия небольшой одинокой сопки Абрикосовой, что близ с. Кроуновка Славянского (ныне Уссурийского) района, они обнаружили остатки древней буддийской божницы VIII–IX вв., построенной еще во времена государства Бохай. В научной литературе эта находка получила наименование Абрикосовского храма.

При его раскопках среди осколков статуй будд и лепных украшений была найдена маленькая овальная глиняная табличка с изображением... христианского креста (!). Крест был четырехконечным, без распятия, с расширяющимися от центра концами и относился к древнему восточному типу, бытовавшему и у греков, и у сирийцев, и у народов Кавказа¹. Он стал свидетельством присутствия христианства на территории нынешнего российского Дальнего Востока уже в VIII–IX столетиях по Рожестве Христовом. Но как же попал этот сирийский крестик с Ближнего Востока на Восток Дальний?

...У христиан Индии и Армении существует древнее предание о том, что первым проповедником Евангелия на Дальнем Востоке стал святой Фома, один из двенадцати апостолов Спасителя. В начале 50-х годов I века он ненадолго посетил Китай и оставил там нескольких своих учеников².

Есть и археологические свидетельства проповеди христианства в Поднебесной империи уже в первые столетия по Рождестве Христовом. Так, в восточнокитайской провинции Цзянсу, в одной из гробниц, относящейся к династии Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.), находятся вырезанные в камне библейские картины: сцены мироздания, искушения Евы, Рождества Христа и деяний апостолов³.

Но дошла ли Весть о Воскресшем Господе в ту эпоху и до других дальневосточных народов, наука пока умалчивает.

В 635 г. в Китай из Персии пришел епископ Алобэнь (Алопен, в другой транскрипции — Олопан), принадлежавший к т. н. Церкви Востока, т. е. к Сиро-халдейской (ассирийской) Церкви. Вместе с ним пришли более двух десятков монахов-проповедников. Именно они, по всей видимости, и принесли в Поднебесную империю характерную для Византии, Сирии и Кавказа форму Креста Христова. Ту форму, которую мы видим и на табличке из Абрикосовского храма.

О трудах Алобэня и его сподвижников рассказывает древний текст «Памятник распространения сияющей религии из Да-цинь в Китае», выбитый на стеле Сиань-фу 781 года, находящейся в пригородах Сиани⁴. В нем сообщается, что Алобэнь со спутниками был хорошо принят при императорском дворе и ему было поручено перевести христианские тексты для дворцовой библиотеки. Алобэнь назван человеком, «обладающим великой добродетелью», учащим людей более своими делами, чем словами. Пообщавшись с ним, император отдал распоряжение о строительстве в столице христианской иноческой обители. Со временем, согласно тексту на стеле, сиро-халдейские монастыри были основаны в каждом округе, которых в тогдашнем Китае было около трехсот, а сам Алобэнь обрел титулы «Хранителя царства» и «Властителя Великого Закона». Сохранились четыре богословских трактата на китайском языке, приписываемых перу Алобэня. Их содержание говорит о писателе как о человеке весьма образованном⁵.

В связи с миссией персидских монахов в Китае существует ряд богословско-канонических проблем. Дело в том, что после 431 г. Сиро-халдейская Церковь Востока оказалась вне канонического общения с остальными церквами, т. к. не признала осуждения Патриарха Константинопольского Нестория на III Вселенском соборе в Эфесе. Несторию было предъявлено обвинение в ереси, заключавшейся в «рассечении» единой Личности Богочеловека Иисуса Христа, в различении в Нем не только двух природ (Божественной и человеческой), но и двух ипостасей: ипостаси Сына Божия и ипостаси Сына Человеческого (т. е. «двух Сынов»). В таком учении таинство Воплощения Бога Слова фактически заменялось тесным соединением («сочетанием») человека Иисуса со Вторым Лицом Бога-Троицы, которое поселилось в нем, как в Своем храме. Главным поводом к соборному обвинению Патриарха Нестория и его ближайшего окружения в данной ереси послужило их настороженное отношение к древнему святоотеческому термину «Богородица» и именование ими Девы Марии — Матери Господа просто «Христородицей» или даже «Человекородицей».

Церковь Востока посчитала анафематствование Нестория несправедливым, а интерпретацию его учения III Вселенским собором неверной и предвзятой. Со временем она даже включила его в свои святцы как «исповедника веры». Но, несмотря на это, по меньшей мере еще два-три столетия Ассирийская Церковь парадоксальным образом сохраняла невидимые благодатные связи с Церковью Вселенской. Возможно, благодаря тому, что среди сиро-халдейских христиан в то время еще оставалось немало людей, мысливших православно (например, крупный богослов Мартирий-Сахдона, вставший на сторону IV Вселенского собора в Халкидоне⁶).

Или же в силу того, что, как считают некоторые исследователи, причиной разделения между Сиро-халдейской Церковью и другими церквами послужили не богословские расхождения, не ересь, а взаимное терминологическое непонимание, основанное на разном употреблении таких важнейших терминов, как природа (греч. «фисис», сир. «кйана»), ипостась (греч. «ипостасис», сир. «кнома») и лицо (греч. «просопон», сир. «парсопа»). Т. е., возможно, в число «несториан» (последователей Нестория) персидские христиане попали по историческому недоразумению. И учение, осужденное III Вселенским собором, на самом деле никогда не было их официальной доктриной⁷. Показательно, что некоторые богослужебные тексты Ассирийской Церкви, а также ряд выдающихся ее богословов (Мар Баввай Великий, Мар Элийа VIII и др.), ничтоже сумняшеся именуют Пресвятую Деву Богородицей (Йалдат Алаха) или используют синонимичные этому термину словосочетания⁸.

О благодатности Церкви Востока неопровержимо свидетельствует тот факт, что в середине — второй половине VII века (т. е. через 200 лет после Эфесского собора) в ее лоне просиял такой великий святой, как преподобный Исаак Сирин, епископ Ниневийский. Аскетические творения этого подвижника стали настольной книгой для многих монахов и мирян Православной церкви. Его высочайший духовный опыт является эталоном для любого христианина⁹.

Сиро-халдейская миссия в древнем Китае развивалась именно в то время, когда в Месопотамии жил и подвизался великий Авва Исаак. Поэтому можно говорить о том, что обращенные Алобэнем и его сподвижниками китайцы также не были чужды Вселенской церкви и действительно приобщались к спасительной благодати.

К тому же тонкости христологии почти непередаваемы средствами китайского богословско-философского инструментария. И в процессе изложения ассирийцами своих богословских воззрений на языке Поднебесной, точнее передачи их посредством буддийских, даосских и конфуцианских терминов, был утерян всякий специфически несторианский их оттенок, даже если он и присутствовал¹⁰. Так что как бы мы ни относились к самому Алобэню и его помощникам, обращенных ими китайцев едва ли можно считать несторианами.

Персидские миссионеры основали много сотен христианских церквей и монастырей по всей Поднебесной империи. Как знать, не просияли ли в них подвижники, подобные преподобному Исааку Сирину?!

В 698 году к северо-востоку от Китая возникло новое государство Бохай («Цветущее государство Восточного моря»). Оно охватывало нынешние земли юго-восточной Маньчжурии, северо-восточной Кореи, российского Приморья и юга Хабаровского края. А, по мнению ряда других ученых, влияние Бохайского королевства простиралось и далее на северо-восток, вплоть до самого устья Амура. Основным его населением были тунгусские племена мохэ, а также корейцы-когуресцы и некоторые другие народы¹¹.

Бохай имел развитые политические, торговые и культурные связи с соседними государствами, особенно с Китаем и Японией¹². Видимо, в какой-то период из Китая в бохайские земли пришли миссионеры Церкви Востока — продолжатели дела епископа Алобэня. Доказательством их присутствия там является крест, найденный у подножия Абрикосовой сопки.

Возможно, приход в Бохай ассирийских проповедников связан с гонениями на них в Китае. Первые притеснения христиан со стороны высокопоставленных чиновников-конфуцианцев и буддистов имели место в годы правления императора Шэн-ли (698–700 гг.). А в 845 году император У-цзун повелел всем буддийским, даосским и христианским монахам покинуть монастыри и жить в миру. Преследования могли заставить их искать убежище в соседних странах.

Ко всему прочему, для Церкви Востока VII–IX века были временем активного миссионерства и небывалого территориального расширения. В этот период персидское христианство проникло не только в Китай, но и в Палестину, Западную Сирию, Аравию, Туркестан, Индию, а позже и в Монголию. К XIV веку Сиро-халдейская церковь по своим размерам не имела себе равных среди других христианских церквей¹³. Следы проповеди сиро-халдейских христиан имеются даже в Японии¹⁴, так что было бы удивительным, если б они не побывали и в «Цветущем государстве Восточного моря».

Э. В. Шавкунову принадлежит гипотеза о наличии в VIII — X веках экономических и культурных связей между Согдианой и Бохаем, о существовании согдийских колоний в Приморье в тот период¹⁵. Ираноязычные согды, обитатели Средней Азии, на протяжении многих веков были приверженцами Церкви Востока. Потому контакты между ними и бохайцами, если они действительно имели место, также могли способствовать проникновению Благой Вести в Приморье и, возможно, в Приамурье.

Насколько широкое распространение в Бохайском государстве получило христианство, и были ли там, как в соседнем Китае, христианские храмы и монастыри, сказать сложно. Археологических свидетельств тому пока нет. Очевидно одно: проповедь о спасительной силе Креста Христова звучала среди бохайцев...

Почему же «абрикосовский крест» оказался в буддийской божнице? Этого мы, наверное, уже никогда не узнаем. В отличие от тех керамических фрагментов, среди которых он был найден, изготовлен он не из очень тщательно отмоченной глины, т. е. явно «инороден», сделан другим мастером. Можно предположить, что крестик был оставлен в деревне близ Абрикосовского храма христианским миссионером, возвещавшим слово Божие бохайским буддистам в далеком VIII или IX веке.

...В 926 году государство Бохай было завоевано киданями — племенем монгольской группы, в результате чего распалось на ряд мелких зависимых и полузависимых от завоевателей владений¹⁶. Падение государства со временем привело и к запустению того бохайского поселения в Приморье, жители которого возвели Абрикосовский храм.

До XII века киданьское государство Ляо («Железное») оставалось наиболее могущественной державой Восточной Азии и включало покоренные земли от Японского моря до Восточного Туркестана. Для нас значим тот факт, что в империи Ляо среди монголоязычных народов с XI века появляется большое количество христиан. Это были плоды проповеди все тех же миссионеров Сиро-халдейской Церкви Востока. Власти Ляо терпимо относились к христианству, хотя и считали его религией второго сорта. Таким образом, в эпоху киданьского владычества вера во Христа могла сохраняться и на территории нынешнего российского Дальнего Востока.

В 1115 году, спустя почти два века после падения Бохайского королевства, тунгусские племена снова нашли в себе силы создать собственное независимое государство. На этот раз в центре этого процесса оказался народ чжурчжэней. Чжурчжэни, провозгласив себя приемниками государства Бохай, к середине XII века захватили Маньчжурию, империю киданей Ляо, Северный и Северо-Восточный Китай, а также часть нынешней Внутренней Монголии. Так возникла огромная чжурчжэньская Империя Цзинь («Золотая»)¹⁷.

Можно с большой долей вероятности предположить, что сиро-халдейские монахи-миссионеры из оккупированных чжурчжэнями Китая и Монголии должны были проникать и в глубь Золотой империи, т. е. в земли, спустя века ставшие российскими. Кстати, в состав населения империи Цзинь входили и бохайцы. Они еще продолжали существовать как самостоятельный народ, и среди них вполне могли оставаться верующие во Христа.

В Церкви Востока были очень развиты традиции уединенного пустынножительства, вспомним того же преподобного Исаака Сирина. А девственная дальневосточная тайга очень подходила для такого рода подвига. Поэтому на берега Амура, Сунгари, Уссури и Японского моря вполне могли приходить в поисках безмолвия отшельники из числа самих ассирийцев или обращенных ими народов.

Но широкого распространения вера во Христа среди чжурчжэней и родственных им народов, по всей видимости, не получила.

«Золотая империя» Цзинь просуществовала чуть более века и была разгромлена Великим монгольским ханом Угедеем, сыном Чингисхана, в 1234 году. Монголы очень терпимо относились к христианству, т. к. среди них самих было немало чад Сиро-халдейской церкви. Тем не менее именно их разрушительное нашествие, скорее всего, и уничтожило последние следы миссии Церкви Востока в Приморье и Приамурье.

Через четыре века воинственные тунгусские племена — потомки бохайцев и чжурчжэней, обитавшие в нынешнем Северо-Восточном Китае и Южном Приморье, вновь подняли голову. Именовали они себя маньчжурами. В 1616 году они создали государство Поздняя Цзинь, провозгласив его наследником чжурчжэньской Золотой империи. В 1635 году государство было переименовано в Маньчжоу. В 1644 году, воспользовавшись крестьянской войной в Китае, маньчжуры захватили Поднебесную и основали династию Цин («Чистая»), правившую страной почти три века, до революции 1911 года¹⁸.

Исторический путь других потомков бохайцев, чжурчжэней и родственных им народов увел их «за край Ойкумены». К ним относятся такие тунгусо-маньчжурские племена, как эвенки, эвены, негидальцы, нанайцы, ульчи, орочи, удэгейцы и другие малые народы¹⁹.

К XVII веку, когда на Дальний Восток пришли русские, никто из коренных обитателей Приамурья и Приморья уже не помнил о Христе. Но с вхождением этих земель в состав Российского царства настало время для Православной церкви начать свою проповедь здесь. И снова над Приамурьем и Приморьем воссиял Крест Христов, принесенный сюда миссионерами Церкви Востока еще в VIII–IX веке.

Форма креста, подобная «абрикосовскому», издревле распространена во всей Вселенской церкви. И по сей день ее можно увидеть на богослужебных ризах, окладах напрестольных Евангелий и т. д. Типологически она близка к новгородской, валаамской и кельтской форме креста. Конечно, все написанное выше о христианской проповеди в Приморье и Приамурье в VIII–XIII веках пока является лишь рабочей гипотезой. Но маленький «абрикосовский крестик» по праву может считаться одним из главных символов христианства на российском Дальнем Востоке. Именно в таком виде, как на найденной в Приморье глиняной табличке, Крест Христов впервые пришел в эти края. И, несмотря на усилия всех древних и новых крестоборцев, сияет над дальневосточной землей до сих пор.

Иеромонах Никанор (ЛЕПЕШЕВ)

¹ Шавкунов Э. В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье. Л., «Наука», АН СССР, 1968, с. 81, 86, 87, таб. XXX. Вернуться к тексту

² Ломанов А. В. Христианство и китайская культура. М., «Восточная литература», РАН, 2002, с. 24–27. Вернуться к тексту

³ В Китае найдено одно из древнейших изображений Рождества Христова // ИТАР-ТАСС (Пекин). — 2005. — 24 дек. — (Со ссылкой на газету China daily). Источник.: http://pravoslavie.ru/cgi-bin/news.cgi?item=2r051224121847; См. также: Профессор Вэйфань утверждает, что христианство на его родине появилось на 550 лет раньше, чем принято считать. Вернуться к тексту

⁴ О стеле Сиань-фу см. первую публикацию, выпущенную о ней: Kircher Athanasius, China Monumentis qua sacris qua profanis, nec non variis ... [Электронный ресурс]. — Amsterdam, 1667. — Режим доступа: http://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k111090s ; Также: Saeki P. Y. The Nestorian monument in China. — London : Society for promoting Christian knowledge, 1916. — Режим доступа: http://www.archive.org/details/nestorianmove00saekuoft. Вернуться к тексту

⁵ Ломанов, А. В. Указ. соч. — С. 31–43. Вернуться к тексту

⁶ Илларион (Алфеев), епископ. Духовный мир преподобного Исаака Сирина / Илларион (Алфеев). — СПб. : Алетейя, 2002. — С. 19. Вернуться к тексту

⁷ См., например: Селезнев, Н. Н. Христология Ассирийской церкви Востока. Анализ основных материалов в контексте истории формирования вероучения / Н. Н. Селезнев. — М. : Euroasiatica, 2002; Также: Иларион (Алфеев), епископ. Указ. соч. — С. 15–17. Вернуться к тексту

⁸ Селезнев, Н. Н. Указ. соч. — С. 86, 139, 144–145, 152, 153, 155. Вернуться к тексту

⁹ Его творения: Исаак Сирин, Авва. Слова подвижнические / Авва Исаак Сирин. — М. : Правило веры, 1993; Исаак Сирин, преподобный. О Божественных тайнах и о духовной жизни: новооткрытые тексты / Исаак Сирин; пер. с сирийс. ; примеч, предисл. и послесл. епископа Иллариона (Алфеева). — Изд. 3-е, испр. и доп. — СПб. : Изд-во Олега Абышко, 2006; О нем см.: Илларион (Алфеев), епископ. Духовный мир преподобного Исаака Сирина / Илларион (Алфеев). — СПб. : Алетейя, 2002. Вернуться к тексту

¹⁰ Селезнев, Н. Н. Указ. соч. — С. 97–106; Также: Ломанов, А. Указ. соч. — С. 65. Вернуться к тексту

¹¹ Шавкунов, Э. В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье / Э. В. Шавкунов. — Л., 1968. — С. 46–54, 57–58, 61. Вернуться к тексту

₁₂ Шавкунов, Э. В. Указ. соч. — С. 67–69. Вернуться к тексту

₁₃ Иларион (Алфеев), епископ. Указ. соч. — С. 25. Вернуться к тексту

₁₄ Селезнев, Н. Н. Старообрядцы XVIII века и «ассирийские христиане» в Японии / Н. Н. Селезнев // Волшебная гора. — М., 2006. — № 12. — С. 161–165; Также: Ким, Г. Н. История религий Кореи / Г. Н. Ким. — Алматы, 2001. — С. 4. Вернуться к тексту

₁₅ См.: Шавкунов, Э. В. Согдийская колония VIII–X веков в Приморье / Э. В. Шавкунов // Материалы по этнокультурным связям народов Дальнего Востока в Средние века. — Владивосток, 1988. — С. 100–105; Шавкунов, Э. В. Соболья дорога и Великий шелковый путь / Э. В. Шавкунов // Дальневосточная панорама. — Владивосток, 1991. — Вып. 1. — С. 16–20. Вернуться к тексту

₁₆ Шавкунов, Э. В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье / Э. В. Шавкунов; АН СССР, Сиб. отд-ние, Дальневост. фил. им. В. Л. Комарова. — Л., 1968. — С. 54–56. Вернуться к тексту

₁₇ См.: История Золотой империи / Ин-т археологии и этнографии Сиб. отд-ния Рос. акад. наук, Комис. по востоковедению; отв. ред. В. Е. Ларичев. — Новосибирск: [б. и.], 1998. — 286 с. — (История и культура Восточной Азии). Также: Шавкунов, Э. В. Указ. соч. — С. 56. Вернуться к тексту

₁₈ Александров, В. А. Россия на дальневосточных рубежах (вторая половина XVII века). — Хабаровск, 1984. — С. 22–24. Вернуться к тексту

₁₉ Шавкунов, Э. В. Указ. соч. — С. 57–58. Вернуться к тексту

Иеромонах Никанор (ЛЕПЕШЕВ) родился в 1975 г. в Хабаровске. В 1998 г. окончил Московскую духовную семинарию, в 2002-м — Московскую духовную академию. В 2000 году принял монашеский постриг в стенах Троице-Сергиевой Лавры, тогда же был рукоположен в сан иеродиакона. В 2002 году направлен на служение в Хабаровскую епархию. В том же году в Хабаровске был рукоположен в сан иеромонаха. С 2003 года является настоятелем храма В Честь Святителя Николая Чудотворца при хабаровской городской больнице № 3. С момента открытия в Хабаровске духовной семинарии в 2005 году является ее преподавателем и секретарем ученого совета. В настоящее время преподает такие предметы, как история религий и история Православия на Дальнем Востоке.