Словесница Искусств

Каждый, кто приезжал в конце XIX века в Хабаровск, поражался размеренной монотонности здешней жизни. И все же первое впечатление было обманчивым. Город преображался в дни юбилеев и торжеств, которых было немало в ту пору. Помимо традиционных праздничных дней, отмечавшихся по всей России, местная администрация с помощью городской общественности отмечала даты, имевшие важное значение для дальневосточного края.

Особое отношение у хабаровчан вызывали юбилеи выдающихся российских деятелей, писателей, полководцев. Конечно, такие юбилеи отмечались по всей России, но на Дальнем Востоке они имели особый смысл и рождали ощущение причастности к жизни всей страны. В мае 1899 года вся Россия отмечала 100-летие со дня рождения А. С. Пушкина. В Хабаровске подготовка к юбилею шла всю зиму. Готовились речи, доклады. Хор любителей готовил литургию П. И. Чайковского, гимназистки прилежно разучивали стихи Пушкина, шились костюмы для постановки живых картин. Три дня чествовали память поэта. Открыла праздники женская гимназия, где состоялось литературно-вокально-музыкальное утро.

Затаив дыхание, слушал зал пламенную речь инспектора гимназии С. Н. Браиловского «Отчего вся Россия празднует 100-летие со дня рождения Пушкина». Последние произнесенные им слова потонули в шуме оваций. Они стихли лишь при появлении на сцене гимназистки Натальи Петровой, рассказавшей биографию поэта. Пунцовая от смущения, она теребила свою косу. Объявив следующий номер и облегченно вздохнув, она легко соскользнула со сцены. Сменяя друг друга, гимназистки декламировали стихи, пели романсы на стихи Пушкина. Всем хотелось отличиться, заслужить похвалу. Девочки держались скромно, но с достоинством. Завершил программу хор, исполнивший фрагменты из опер Глинки, Даргомыжского, Чайковского.

Главные события этих юбилейных торжеств разворачивались на следующий день на Соборной площади, где собрались почти все жители города. На возвышении, вблизи северных дверей собора, стояло духовенство в сияющих парчовых ризах. Позади духовенства размещались городские власти, а впереди — объединенный хор всех учебных заведений города численностью около двухсот человек. Этот громадный хор под управлением учителя пения Збайкова пропел панихиду.

В Успенском соборе была отслужена заупокойная литургия по Пушкину. Для исполнения литургии Чайковского требовался большой состав хора. По этому случаю произошло объединение церковного хора с любительским. Гениальная музыка Чайковского прозвучала под управлением хормейстера Пилипчука, дирижировавшего раскованно и вдохновенно. Потрясенные услышанным, прихожане замерли в безмолвии.

По окончании церковной службы избранное общество отправилось в военное собрание. Там под председательством И. П. Надарова проходило торжественное заседание Приамурского отделения Русского Императорского географического общества, посвященное памяти А. С. Пушкина. Ровно к назначенному часу в военное собрание прибыл генерал-губернатор Николай Иванович Гродеков. Осмотрев убранство вестибюля и зала, он похвалил руководителя за отменный вкус. Бюст поэта был установлен напротив входной двери, эффектно декорирован красным бархатом и живыми цветами. Возле бюста с двух сторон портреты государя императора и государыни императрицы. Хор, располагавшийся чуть выше, на парадной лестнице, пел тихо и стройно. Многочисленные депутации, входя в военное собрание, возлагали венки к ступеням пьедестала. Самыми роскошными были венки от городской думы, Приамурского отделения Русского Императорского географического общества и кадетского корпуса, поскромнее — от учебных заведений города. Возложили венки к бюсту великого поэта хабаровские любители музыкального и драматического искусства и редакция «Приамурских ведомостей». Местные любители сочинили кантату в честь Пушкина. Исполнение этой кантаты чередовалось с чтением любительских докладов.

Долго еще обсуждали горожане такое необычное проведение торжественного заседания. Во всех подробностях пересказывалась речь генерал-лейтенанта Надарова, отметившего особый интерес Пушкина к дальневосточной земле. Он упомянул, что поэт, собираясь писать историю России, интересовался «Описанием земли Камчатки» С. П. Крашенинникова. В тот же день, вечером, на веранде военного собрания прошел банкет по подписке, где было собрано двести рублей на строительство народного дома имени А. С. Пушкина.

Утром третьего дня праздник продолжился в саду кадетской школы, куда были приглашены ученики всех учебных заведений города. В небольшом, но уютном садике кадетской школы были устроены различные аттракционы: качели, карусели, гигантские шаги. Большой диковинкой тех лет был граммофон. Установленный тут же, в саду, в благоухающей сиренью беседке, граммофон собрал толпу ребятишек. Притихшие, слушали они музыку, доносившуюся сквозь шипение и треск несовершенного аппарата.

Открыл детский праздник сам генерал-губернатор Н. И. Гродеков. Обойдя под звуки «Марша Преображенского полка» выстроившиеся для приветствия ряды учащихся, он сердечно поздоровался со всеми и вручил отличившимся ученикам портрет Пушкина и томики его стихотворений. Окончив церемонию награждения, Николай Иванович не покинул праздник, а расположился с группой учителей в отдалении. Ему доставляло большое удовольствие бывать среди детей, ощущать их радость и непосредственность. Закончился детский праздник исполнением хоровой кантаты в честь Пушкина и показом живых картин по сказке Пушкина «О рыбаке и рыбке».

Вечером того же дня в городском саду прошло народное гулянье. Духовой оркестр окружного штаба без устали играл вальсы, польки, мазурки... В парке было тесно, шумно и весело. Говорили, что народу собралось несколько сотен. У входа в парк члены комитета народных чтений раздавали портреты и томики стихов поэта.

В том же 1899-м хабаровская общественность отметила 170-летие со дня рождения Александра Васильевича Суворова. Комитет, выбранный для подготовки и проведения юбилейных торжеств, ставил перед собой цель собрать средства на сооружение в Хабаровске памятника великому русскому полководцу. Юбилей проходил в зале военного собрания, красиво убранного по этому случаю. Стены украшали флаги и щиты с инициалами Екатерины II и Суворова. Общество любителей музыкального и драматического искусства подготовило к этому событию комедию Екатерины II «О, время», написанную во время ее путешествия по Волге в 1772 году. К слову, сейчас мало кто знает, что просвещенная императрица была автором одиннадцати комедий и семи опер. По отзывам критики тех лет, пьеса «О, время» была признана началом русской общественной комедии и критики общественных нравов. Посылая во французском переводе эту комедию Вольтеру, Екатерина писала: «У автора много недостатков, он не знает театра, интриги его пьес слабы. Нельзя того же сказать о характерах: они взяты из природы и выдержаны».

На сцене военного собрания ожили персонажи екатерининской эпохи. Публика с интересом рассматривала костюмы трех героинь: Ханжахиной, Чудихиной и Вестниковой, восторгалась обстановкой, воспроизводившей во всех деталях быт придворных кругов. Все это — костюмы и декорации — было получено из императорских театров. Артисты играли с большим подъемом, чувствуя поддержку зрителей. Подлинным триумфом вечера стала живая картина «Апофеоз Суворова». Ее описание можно прочесть в газете «Приамурские ведомости» за 24 марта 1899 года: «Россия под скипетром императрицы Екатерины Великой, достигнув славы и величия победоносными войнами генералиссимуса А. В. Суворова, торжественно венчает лаврами героя, виновника своей славы, бессмертное имя которого стало гордостью русского народа. Ангелы — вестники торжества, добра и правды — трубят миру о славе России. На это торжественное признание великих заслуг А. В. Суворова взирают народы, участь и политическое положение которых были созданы великими деяниями русского полководца (Италия, Франция, Польша, Турция, Румыния)».

Это великолепное зрелище сопровождалось пением хора. Хористы-любители с воодушевлением исполнили песни «Гром победы, раздавайся» и «Слава Суворову». Торжества, посвященные этому выдающемуся человеку, должны были, по замыслу организаторов, вызвать подъем патриотических чувств у публики.

1 августа 1900 года Хабаровск праздновал 50-летний юбилей водружения русского флага в устье Амура. После продолжительного зноя, изнурявшего горожан весь июль, первый день августа принес долгожданную прохладу. Утро благоухало свежестью, идущей с Амура, небо затянула прозрачная кисея перистых облаков, предвещавших перемену погоды. К десяти часам утра Соборная площадь ожила, заволновалась, наполнилась радостным гомоном. К началу молебна прибыл генерал-губернатор Николай Иванович Гродеков, за ним следовал начальник окружного штаба с женой.

Несмотря на довольно внушительные размеры, Успенский собор не мог вместить всех желающих. Внутри оказалась самая почтенная публика. Перед амвоном, сразу за генерал-губернатором, стояли высшие чины, за ними городское купечество, на паперти толпились чиновники и мелкие служащие. Сверкая позолотой и серебром, в богато убранных ризах вышли священники. Хор певчих, подхватывая молитву, наполнял сердца прихожан благоговейным восторгом. Церковный хор Успенского собора славился своими голосами. Особенно редким был голос баса-октависта. Нижние ноты, взятые им даже на пианиссимо, гудели, как набатный колокол. Стройные звуки духовных гимнов теснили дыхание, рождали чувство надежды и радости.

Священники, не прекращая молитвы и обдавая окружающих дымом ладана, двинулись к выходу. Крестных ход направился в сторону Амура к памятнику графу Муравьеву-Амурскому. Тяжело ступая, процессия медленно двигалась вперед. Людской поток постепенно рос и ширился. Наконец он остановился на крутом Амурском утесе. Протоиерей Гомзяков осенил крестным знамением памятник и стоящие в порту суда. Торжественная процессия сдвинулась вправо, ближе к музею. Здесь был совершен обряд освящения только что отстроенной небольшой пристройки к музею, ждавшей своих посетителей. Поднимая клубы пыли, процессия вновь повернула к Успенскому собору, где прошла заключительная часть обряда.

Спустя некоторое время праздник продолжился в зале военного собрания, где собрался весь цвет города. Внимание гостей привлекали недавно приобретенные картины художников-передвижников. Подолгу простаивала публика у полотна И. К. Айвазовского «Буря на Черном море», не меньший интерес вызвали работы В. Д. Поленова «Наймичка» и «Купальщица». В фойе живописно расположился оркестр штаба округа. Под звуки духовой музыки публика чинно следовала в зал. Торжественное заседание началось пением государственного гимна. «Боже, царя храни» гремело под сводами военного собрания. Симеон Николаевич Ванков, в ту пору директор музея, произнес прочувствованную речь. Он напомнил присутствующим о том, что еще полвека назад на том же месте где построен Хабаровск, шумела вековая тайга, но к началу ХХ века край стал обживаться и приобрел важное значение для Российского государства. Продолжая мысль высказанную Ванковым, член Приамурского отделения Русского Императорского географического общества К. К. Куртеев добавил: личное посещение наследника показало, что край близок сердцу августейшего дома, и вселило уверенность, что вслед за одним последуют и другие важнейшие мероприятия, что справедливые нужды населения всегда найдут отклик и удовлетворение. Праздничный ужин и бал завершили программу юбилейных торжеств.

Географическое положение Приамурского края, граничившего с Китаем и Маньчжурией, определяло его политическую жизнь. Вспыхнувшее в 1900 году в соседней Маньчжурии Боксерское восстание невольно отразилось на жизни дальневосточников. Русские войска, участвовавшие в подавлении восстания, были сформированы за счет Приамурского военного округа. К месту военных действий отправился принявший на себя командование русской армией генерал-губернатор Гродеков со своим генеральным штабом. 8 марта 1900 года после победного завершения этой военной операции он возвратился из Маньчжурии в Хабаровск. Победителей в Маньчжурии встречал весь город. На перроне вокзала был выставлен почетный караул. Духовой оркестр, сияя начищенными трубами, выстроился в шеренгу. Чести первыми встречать генерал-губернатора были удостоены высшие военные чины и высокопоставленные сановники.

Поезд слегка запаздывал, и встречающие, переминаясь с ноги на ногу, с нетерпением ждали торжественной церемонии. Наконец поезд показался. Раздувая пары и медленно приближаясь, он огласил окрестности пронзительным гудком. Когда Гродеков показался в дверях вагона, встречающие вытянулись по струнке. Обойдя почетный караул и приняв рапорты, генерал-губернатор скомандовал:

— Вольно!

И тот час же к нему направилась городская депутация с хлебом-солью.

Лицо Гродекова озарила улыбка, его душе был мил этот старинный обряд, говорящий о широте и щедрости русской натуры.

Поздоровавшись с каждым присутствующим в отдельности, он сел в коляску, запряженную прекрасной тройкой гнедых лошадей, и отправился к Успенскому собору. За коляской по всему пути ее следования двигался взвод молодцеватых аргунских казаков. На Муравьев-Амурской генерала встречали войска Хабаровского гарнизона: на правом фланге — кадеты, на левом — саперная рота. Кроме войск на центральной улице выстроились воспитанники всех учебных заведений, пожарная дружина. Мощное «ура» перекатом неслось по улицам города. Кругом буйство красок, масса флагов, транспарантов, щитов. На Соборной площади толпа образовала такой узкий коридор, что генерал-губернатор, входя в собор, невольно задевал стоящих концом своей длинной шпаги. Такого грандиозного молебна не помнили даже старожилы. Молебен вел протоиерей Гомзяков в сослужении с протоиереями Петрологиновым и Добровидовым. Хор певчих по этому случаю был одет в парадные кафтаны. После богослужения Гродеков посетил женскую гимназию. Стоявший у подъезда духовой оркестр при виде генерал-губернатора заиграл «Гром победы, раздавайся». У входа собрали весь состав попечительного и педагогического совета.

Сойдя с коляски и тяжело ступая, Николай Иванович вошел в просторный вестибюль. Его, лишенного самодовольства, несколько покоробила надпись: «Привет вождю», вышитая на георгиевской ленте, обвивающей триумфальную арку в русском стиле, смонтированную у основания лестницы. Как только нога генерал-губернатора ступила на ковровую темно-зеленую дорожку, устилающую лестницу, объединенный хор всех учебных заведений грянул «С нами Бог». После краткого молебна состоялось чествование героя. Необыкновенно приподнятая атмосфера царила вокруг. В зале, освещенном множеством ламп и свечей, собралось множество гостей. Блеск мундиров генерал-губернаторской свиты, отраженный сотней свечей, вызывал ощущение выдающегося торжества. Приветственным речам не было конца. Вконец утомив дорогого гостя, директор женской гимназии пригласил всех на концерт. Величальным хором из оперы Бородина «Князь Игорь» гимназисты выразили свое восхищение подвигами генерала. Все номера программы носили патриотический характер и исполнялись с большим подъемом.

Отдыхая после долго пути и утомительных церемоний, Николай Иванович расслабился, сидя в мягком кресле, и задремал. Заметив это, адъютант, слегка подтолкнув генерала локтем, дал знак к окончанию концерта. В тот же момент из-за кулис показалась миловидная девушка с большим букетом в руках, перевитым георгиевской лентой. Нимало не смущаясь, под грохот аплодисментов, она вручила букет генерал-губернатору, громко прочитав надпись: «Покорителю Маньчжурии сердечный привет!».

Галантно поцеловав ей руку, Гродеков стоя приветствовал бушующий зал. Все тотчас вскочили со своих мест, и под крики «ура!» Николай Иванович покинул гимназию. На выходе, несмотря на поздний час, его ждала толпа, которая с громкими «ура!» провожала до самого дома...

Через год Николая Ивановича Гродекова ждали большие перемены, о которых он и не помышлял. В октябре 1902 года ему предстояло покинуть Дальний Восток. Церемония проводов генерал-губернатора к новому месту службы была торжественной и немного грустной. Щемящее чувство близкого расставания делало Гродекова, человека внешне бесстрастного и сурового, сентиментальным. В день отъезда он, выйдя на крыльцо своего дома, обвел взором окрестности и, немного помедлив, с тяжелым вздохом сел в ожидавший экипаж. Прежде чем отправиться на вокзал, Николай Иванович сначала заехал в кадетский корпус, а затем в женскую гимназию. У входа в гимназию его встретило начальство. Пройдя в переполненный зал, Гродеков с удивлением увидел собравшееся здесь все хабаровское духовенство. Протоиерей Петрологинов приветствовал генерала благодарственной молитвой.

— Понимая, какие великие дела вы сделали во вверенном вам крае, — начал он, — помолившись сегодня о благополучии предстоящего вам пути, единодушно просим принять икону Христа Спасителя на молитвенную память в знак беспредельного чувства признательности. Да благословит Господь Бог Вас и Ваше дальнейшее служение.

Отдав земной поклон, Николай Иванович приложился к святой иконе... Стоявший по правую руку протоиерея дьякон запел пронзительным тенором:

— Многия лета боярину Николаю!

— Многия лета... — подхватил хор певчих.

Одна из гимназисток, взобравшись на устроенное в середине зала возвышение, прочла от имени учащихся адрес:

— Чувство глубокой грусти овладевает каждым из нас при расставании с вами, нашим заботливым попечителем и отцом. Примите от нас сердечную и глубокую благодарность.

Позабыв присущую ему на людях сдержанность, Николай Иванович обнял и горячо расцеловал гимназистку. В тот же миг хор певчих грянул:

Ваши заботы о крае Амурском
Нас собирают сегодня сюда.
Для выражения чувства признания
И благодарности к Вам,

За то внимание и попечение,
Что уделяли Вы нам.
Пусть же благое то ваше попеченье
Будет всем памятно нам.

Растроганный Гродеков, спустился в окружении детей по парадной лестнице вниз. Некоторые из учениц седьмого класса протягивали ему свои фотографии и просили принять на память. Под неумолкаемые крики «ура!» генерал-губернатор вышел из гимназии, сел в коляску и, эскортируемый конвоем казаков, отбыл на вокзал.

На перроне, казалось, собрался чуть не весь город. Из водоворота провожавших его лиц мелькнули темные зоркие глаза Елизаветы Авраховой. Городской голова И. Н. Фомин и протоиерей Гомзяков пожелали Гродекову счастливого пути и благословили его. Прощание было коротким. Смахнув набежавшую слезу, Николай Иванович, откланявшись, вошел в приготовленный для него вагон, чтобы навсегда покинуть Дальний Восток.

Одно из знаменательных событий 1908 года — празднование 50-летия со дня подписания Айгунского трактата. Юбилейные торжества пришлись на 16 и 17 мая и стали своеобразным подведением итогов. В архивах сохранились газетные статьи и блестящие речи членов Приамурского отделения Русского Императорского географического общества, по которым можно восстановить те давние события.

«Первый день праздника, — сообщала газета „Приамурье“ за 18 мая 1908 года, — прошел особо торжественно и удачно». Уже с утра в городе воцарилось праздничное настроение. Магазины, мастерские, учреждения в этот день были закрыты. Жители поднялись с первыми лучами солнца, чтобы успеть понаряднее украсить свои дома. Здания расцвечивали флагами, коврами, разноцветными фонариками, зеленью. Центр города иллюминировали. К девяти часам утра приготовления были закончены, и горожане устремились к Успенскому собору, возле которого уже выстроились войска. Под звуки походного марша прибыла пожарная дружина во главе с И. В. Урядовым, за ней степенно и чинно шествовала казачья депутация с атаманскими булавами. Замыкали колонну учащиеся и представители городских учреждений. Роскошные венки из живых роз и поскромнее — из полевых цветов, собранных учащимися начального городского училища, украшали колонну.

В торжественном богослужении и панихиде по Муравьеву-Амурскому принял участие объединенный хор любителей и соборных певчих под управлением регента Баера. Центром праздника стал крестный ход к памятнику графу. Окружавшие его шпалерные войска едва сдерживали людской поток, переполнявший Амурский утес. Толчея и гомон мгновенно прекратились, как только прозвучали первые слова молитвы. Мощный хор соборных певчих и певцов-любителей подхватил молитву. Под стройные звуки хоровой музыки плавно ложились венки к подножию памятника. Церемония закончилась парадом войск и артиллерийским салютом.

К полудню зал военного собрания был готов для торжества. На сцене в окружении флагов и зелени установили портрет Н. Н. Муравьева-Амурского, по бокам размещались портреты Г. И. Невельского и А. Н. Корфа. Торжественное заседание открылось официально-приподнятой поздравительной речью генерала Н. Н. Мартоса. В таком же официальном тоне прозвучало выступление городского головы. Смертельная скука грозила испортить начавшийся с таким подъемом праздник. Возглавлявший в те годы географическое общество С. Н. Ванков, спасая положение, отложил в сторону заготовленную речь и, стремительно поднявшись на сцену, заговорил страстно и убедительно. Его выступление вызвало оживление и бурную овацию. Дальнейшее развитие событий не подчинялось ранее составленному сценарию. Речь Маргаритова была подхвачена хором, исполнившим написанную хормейстером Пеляничкиным кантату на историческую тему. Воодушевленная происходящим, публика требовала повторения. При повторном исполнении кантаты на бис, в перерыве между частями, на сцене неожиданно для всех появился уссурийский казак Шереметьев, экспромтом прочитавший стихотворение местного амурского казака Волкова:

Небогат наш край преданиями
Эпопеи вековой,
Переполнен он страданьями
Тьмой глубокой и нуждой.
Нелегка была с природою
Первых выходцев борьба.
Сразу встретила невзгодою
Их жестокая судьба!
Бой вести пришлося с холодом,
С бездорожием тайги.
С неизвестностью и голодом
Замедлялись их шаги.
Но, в стремлениях упорные,
Шли вперед они везде,
На хребты взбирались горные,
Вниз спускаясь по воде,
Шли, тревожась опасеньями,
Что задавит их Китай!
Да! Тяжелыми лишеньями
Покорен Амурский край!
Под трудами невозможными
Надломилось много сил;
Под деревьями таежными,
Много вырыто могил
Не волнуясь больше злобою
Завоеванной реки,
Спят под снежными сугробами
Беспробудно казаки.
И поет им память вечную
Диким голосом пурга,
Да беседу бесконечную
О былом ведет тайга.

Публика принялась качать чтеца, сошедшего со сцены. Нескончаемые аплодисменты сопровождали и окончание кантаты, и последовавшую за ней речь редактора газеты, литератора К. К. Куртеева. Во второй день торжеств, 17 мая, на берегу Амура в городском парке заложили памятник Семену Дежневу (впоследствии он так и не был установлен), а в полдень на Орловском поле, где обитала городская беднота, устроили праздничный бесплатный обед.

Юбилеи, подобные этому, стали историческими вехами дореволюционного Хабаровска. Сохранившиеся документальные свидетельства позволяют составить реальную картину культурной жизни горожан, и она представляется яркой и своеобразной.

Светлана МОНАХОВА