Словесница Искусств

На вопрос о том, где находятся истоки «костра тревоги», однозначного ответа дать нельзя. Однако есть необходимость сделать краткий экскурс в историю, из европейской части перекинуть свой взор на дальневосточный юг, где шло развитие цивилизации своим, отличным от европейского путем. Именно здесь, как отмечено исследователями военного дела дальневосточной страны, зародилась форма передачи тревожной информации при помощи костра, которым в любую погоду, в любое время суток можно подать сигнал тревоги жителям не только своего улуса, но и в соседние поселения, где жители также поднимались по этому сигналу и приходили на помощь.

А сигнал шел дальше: теперь уже загорался их тревожный костер. И так далее, по цепочке информация о нападении врагов уходила во все стороны, поднимая охотников и рыболовов, где бы те ни находились. Собирались на этот сигнал все — и стар, и млад, и мужчины, и женщины. Они приходили на установленное место для получения информации и решения вопросов о дальнейшей деятельности.

«Костер тревоги» играл в жизни приамурцев огромную роль. Они знали, что такое плен — рабство и разорение, ради чего в определенный исторический период велись войны по захвату соседних территорий.

Из большого легендного материала, собранного во время этнографических экспедиций, удалось восстановить требования, которым должен отвечать «костер тревоги».

Прежде всего, костер можно было поджечь в любое время года, суток и в любую погоду. А это значит, что возле него несла вахту смена специально назначенных и подготовленных людей. Как гласят легенды, ночью свет от костра, а днем пелена черного дыма над костром должны быть видны на довольно большом расстоянии, а также должны отличаться от других видов костров. Это означало, что «костер тревоги» располагали на самом высоком месте недалеко от селения, делали его достаточно большим, чтобы его свет был виден издалека в темное время суток, или днем черный дым могли заметить рыбаки и охотники, которые занимаются промыслом вдали своего поселения. Место «костра тревоги» должен знать каждый житель поселения. Очень важно, чтобы «костер тревоги» легко поджигался. Поэтому его основа состояла из легковоспламеняющихся природных материалов.

Еще один важный момент: при любых обстоятельствах костер не должен вызывать пожаров. Для этого площадка вокруг него очищалась от растительности на довольно большом расстоянии, и в случае возникновения очага горения вокруг костра его можно было загасить. Таким образом, где-то рядом находились заранее подготовленные примитивные средства для тушения. «Костры тревоги» должны располагаться на расстоянии друг от друга примерно 15 — 25 километров, которые обычно разделяли поселения вдоль берегов Амура.

Существовала огромная моральная ответственность перед жителями своего и соседних поселений. «Костер тревоги» нельзя было зажечь без необходимости, равно как и не сделать этого при появлении опасности.

Конечно, могли быть и другие требования. Благодаря информации, полученной от старых охотников, шаманов Чонги и Понги, а также из легендного материала, удалось собрать основы описания «костра тревоги», а затем и на практике собрать его и поджечь.

Платформу для костра всегда выкладывали на легко-обозреваемом возвышенном месте речным песком или галькой на песчаной основе, чтобы во время дождя не затекала вода. Спасением от обильной и затяжной грозы служили стволы деревьев, обмазанные глиной (для предотвращения возгорания), которыми обкладывали платформу. На углы соединения стволов выводили желобки утекания попавшей во время грозы воды. Возле платформы постоянно убирали траву вместе с дерном и не допускали ее прорастания. Часть такой платформы была обнаружена рядом с геодезическим знаком на высоте 244 ниже города Амурска на 15 километров.

По рассказу шамана Чонги, над такими кострами, всегда на четырех столбах, устраивали покрытый берестой навес. Настенные навесы тоже делали из бересты. А чтобы бересту не сносило ветром, ее большие куски прижимали стволами молодой поросли тальников и укрепляли для прочности весенним лыком молодого тальника. А весенним потому, что только в это время года, в момент обильного сокодвижения, лыко наиболее прочное, гибкое и легко снимается со ствола.

Основу костра (его легковоспламеняющуюся часть) готовили из хорошо просушенного и пробитого колотушкой до состояния ваты большого березового трута. Такой «выработанный» трут древние охотники и рыболовы использовали также для разведения костров во время промысла, для прикуривания трубок.

Итак, поверх «выработанного» трута крест-накрест укладывали узкие полоски тонкой высушенной бересты. Ее специально заготавливали в больших количествах ранней весной: только в это время можно было снять цельный пласт бересты без повреждений. Затем собранный материал сортировался: для навеса и для костра. Если первые пласты стремились применить сразу, пока они еще не начали сохнуть, то вторые скручивали в рулон и подвешивали под навесом для просушки. Такой обработанный «воспламенитель» костра клали на высушенную деревянную плаху из хвойного дерева (в сырую погоду хвойная древесина не вбирает влагу) где-то сбоку будущего кострища с учетом «розы ветров», оберегая это место от задувания. Затем «воспламенитель» обкладывали лучинами хвойных смолистых деревьев вперемешку с полосками бересты. Далее костровую массу огораживали очищенными от коры жердями хвойных пород деревьев диаметром 5 — 7 метров под «шалаш» с обильным насыщением костра лентами бересты, которые легко возгораются и горят длительное время. Промежуток не заделанных берестой стен позволял на возвышенных местах ветру почти постоянно раздувать такой костер. Он горел до получаса и более большим ярким пламенем с выделением немалого количества дыма, как указывалось в легендах. Высота такой костровой массы была намного выше роста человека, а в диаметре, если судить по линзе пепла на высоте 244, около 4 — 5 метров.

Где-то в углу под навесом, обычно с южной стороны («со стороны солнца»), в берестяном туеске (чумашке) хранилось кремниевое кресало, защищенное таким образом от отпотевания. Сосудов обычно было два-три. Это для того, чтобы в темное время суток их не пришлось долго искать.

Недалеко в полуземлянке находилась постоянно бодрствующая группа людей, и прорезанное в стене этого сооружения окно смотрело в сторону ближайшего «костра тревоги» соседних поселений. В случае их возгорания смена поджигала «свой» костер.

Чтобы не было случайного возгорания «костра тревоги» или он не стал источником пожара, в обязанность дежурной смены входило никого к этому важному объекту не допускать, следить, чтобы растительность находилась от него на определенном расстоянии, а также быть в постоянной готовности к поджогу и тушению. Так как дежурная смена всегда являлась объектом номер один для противника и уничтожалась вражескими лазутчиками в первую очередь, у этих людей имелось оружие, которое могло быть применено без предупреждения к любому человеку, приближавшемуся к костру на близкое расстояние. Исключением была лишь другая смена с установленным секретным сигналом. В случае невозгорания «костра тревоги» (к примеру, гибель дежурной смены) его был обязан поджечь первый, кто об этом узнает. Однако за ложный поджог грозило суровое наказание — от изгнания до смерти.

Сгоревший «костер тревоги» немедленно восстанавливали из заранее приготовленного сырья, хранившегося где-то рядом под навесом. Если горение костра необходимо было продлить, то дров обычно заготавливалось много, и такой костер должен был гореть в полную мощь до тех пор, пока смена не убедится, что в соседнем поселении также вспыхнул огненный знак тревоги и люди стали собираться в условленном месте. Зачастую такое место располагалось у «тревожного костра», и при свете его пламени проходил совет о дальнейших действиях.

Согласно легендам в поселении Эвво (город Амурск) в период монголо-китайского нашествия на знак «костра тревоги» собрались почти все жители урочища, и старейшины решили, что все взрослое население должно с рассвета прибыть на строительство и восстановление крепостного сооружения. При этом организацию работы возьмет на себя один из мэргэнов. Женщины должны будут заготавливать тальниковую лозу, замешивать глину для обмазки стен крепости и непосредственно обмазывать их, а также готовить запасы пищи на несколько дней. Старикам-мужчинам предназначалось готовить оружие, а женщинам пожилого возраста — собирать скарб и опекать детей, быть готовыми в любую минуту увести их в тайгу охотничьими тропами и, сохраняя род, не выходить в поселение и на открытые участки до оповещения. Старшие дети должны были заняться заготовкой хвороста для будущих костров и обеспечивать работающих на возведении крепости питьевой водой, разносить пищу. Часть мужчин была послана в район Болы, где шли ожесточенные бои. Несколько человек на легких долбленых оморочках отправились в район Хумми, Туссера, Хунгари, Омми, Мылки, Бельго с оповестительной информацией о состоянии дел в районе Болы и других ближайших поселениях (например, Малмыже) и получить сведения о том, что сделано в этих местах.

«Костры тревоги» на скале острова Крохалева на высоте 244 и на сопке у озера Падали горели до тех пор, пока дежурные смены не убедились, что на высокой скале у озера Хумми во всю мощь воспылал подобный знак, а находящиеся на промысле рыбы люди увидели его. Когда наблюдатели заметили, что враг приближается, все, кто не мог и не должен был участвовать в сражении, ушли в тайгу, захватив с собой часть скарба. Другую часть они предварительно спрятали, чтобы она не досталась противнику.

Суть оповещения жителей о беде через «костры тревоги», история которых уходит в глубину веков, на вооружение приняли себе монгольские племена и занесли эту знаковую систему в ходе завоевательных походов в европейскую часть. Затем ее переняли казаки Запорожской Сечи, и «костры тревоги» сыграли значительную роль в оповещении населения в случае надвигающейся беды.

Оксана ГАЙНУТДИНОВА,
студентка исторического факультета Комсомольского-на-Амуре государственного педагогического университета