Словесница Искусств

Одна и та же реальность, приближаясь к научной истине,
может в сознании поколений принимать форму поэтической картины, религиозного мифа или натурфилософской абстракции
в зависимости от степени развития общества.
К. П. Флоренский

Главными носителями как исторической памяти прошлого, так и мудрости предков были шаманы. Именно они, сохраняя заключенную в форме мифа или легенды мудрость, наставляли людей жить в гармонии с Природой, где мир духов являлся неотъемлемой частью мироздания.

Благодаря этнографическим экспедициям, которые организовывал историк Валерий Павлик, мне довелось познакомиться с шаманом, имя которого Чонга. Однажды он сказал, что по воле духов должен донести «не написанную правду» до «маленьких людей», чтобы те «перенесли ее в будущий день», потому что «уходит его время» и «птица Кори в скором будущем должна будет перенести его в мир Буни».

Этот от природы умный, энергичный, духовно богатый, простой, достойный глубочайшего уважения человек жил по законам предков, приносил людям добро, но, к сожалению, судьба его лишила потомков. Но ими стали, как он говорил, «все дети, которые любят эту землю, чувствуют ее своими корнями, как тот тальник, что растет по берегам реки». И Чонга старался это успеть сделать. Ниже представлено одно из повествований прошлого, рассказанное шаманом Чонга, которое носит поучительный характер в почитании местных духов.

Оксана ГАЙНУТДИНОВА,
студентка ИфиИсторического факультета КнГПУ

Гнев духов

Недалеко от села Хунгари когда-то шибко давно, как говорил Чонга, стояло большое и богатое стойбище Чонг-до. Складно здесь жили люди, мальчишек много было, и они все дружили друг с другом. В свободное время играли в игры на силу, ловкость и хитрость. Только вот один почему-то стал отдаляться от своих друзей. Стал смотреть на все неуважительно, а через некоторое время сказал, что с отцом поедет куда-то очень далеко, что там совсем по-другому живут люди, разговаривают на другом языке и верят в других духов. Через некоторое время этого мальчика не стало видно — значит, уехал. Куда уехал — никто не знал. Люди даже сожалели об этом: уважаемый мастер был его отец. Были у него ученики, с которыми он делился своими секретами по изготовлению сосудов, а когда люди приезжали из других урочищ торговать в Чонг-до, то у этого мастера изделия пользовались большим успехом. Ему за такую красивую и прочную работу даже соболей давали. Разбогатев, стал запрещать своему сыну играть с мальчишками, чтобы тот шелковую одежду не порвал. Сам стал ходить в шелковом халате, работать перестал, учеников заставлял. А сам торговать стал и говорил, что сам сделал эту посуду. Люди видели на голове мастера особую повязку и верили ему, а потом за обман уважать перестали. Особенно после того перестали верить, когда он шамана из своего дома выгнал. Почему так получилось, никто не знает. Мастер часто надолго куда-то уезжал, много изделий красивых с собой брал. Потом ненадолго приезжал, иногда с чужими людьми, забирал всю приготовленную его учениками посуду, загружал ее на большие лодки и снова надолго уезжал. Иногда брал с собой сына.

Один раз шибко долго не было мастера. Думали, что он больше уже не вернется. А мастер вернулся, и не один, с ним какие-то чужие люди приехали. Стали они ему дом новый строить, только не такой, как у всех, а с большими окнами, крышу делали из изготовленных с одной стороны канавками в тонких и широких кирпичах. Кирпичи эти он заставлял делать своих учеников и тех, кто с ним приехал. А когда дом был построен, покрыт кирпичными дощечками, мастер заставлял других людей, чтобы ему прислугами были. В дом никого не пускал. В стойбище говорили, что мастер стал другим духам верить, чужим, а потому чужую, не такую, как все, одежду из шелка носить. А когда наутро у него заболела жена и шаман хотел вылечить ее, то этот мастер выгнал его вторично от дверей своего дома и велел, чтобы шаман больше не заходил к нему.

Потом мастер куда-то поехал, однако вернулся быстро и привез с собой какого-то чужого шамана. Тот тоже был в чужую одежду одет, и тоже из шелка. Приезжий шаман собирал какую-то траву, коренья, копал глину, делал из нее какие-то шарики и заставлял кушать их больную женщину. Как только она поправилась, этот чужой шаман уехал. Мастер дал ему много соболей за работу, а сам стал строить еще один дом — какой-то не такой — с драконами на кирпичной крыше. Огородил его высоким красивым забором. В этот дом также не пускал никого из местных жителей.

Обиделся тогда шаман, плохо, шибко плохо он говорил тогда про этот огороженный дом с драконами на крыше и на заборе. Тогда шаман говорил, что духи шибко обиделись на мастера и потому добра ждать не надо. Что у чужих людей в этом доме был чужой Дух, которого Буддой звали. И еще шаман велел в этот дом не ходить никому.

Как только в Чонг-до стало шибко много чужих людей, рыбаки и охотники стали жить плохо. Духи перестали им помогать. Приедет рыбак с уловом — чужие люди половину забирали, придет охотник из тайги — половину добычи также забирали чужие люди. А тех, кто не отдавал или скрывал, тех били и забирали себе все. Стали жаловаться шаману, а он помочь ничем не мог. Только говорил, что духи недовольны и покарают за это чужих людей и мастера. Нашлись в поселении и смельчаки, которые попытались поджечь эти дома, но у них ничего не получилось. Не смог помочь храбрецам и шаман, сколько об этом ни проси духов: духи обид не терпят.

Люди стали бояться мастера и его чужих людей, даже самого слова «Будда», потому что эти чужаки заставляли кланяться этому новому Духу.

Не смогли больше терпеть люди и шаман такого позора перед духами своих предков. Сэвэны перестали уважать даже в прошлом удачливых охотников и рыболовов, как бы они не просили и не задабривали их перед выходом за добычей.

А однажды чужие люди даже самого шамана сильно побили за то, что тот просил у духов погибели им. Долго болел шаман. А когда поправился, то стал еще настойчивее просить Небесного Духа о помощи и каре Будды.

Когда узнал об этом бывший мастер, то послал к шаману людей и передал, чтобы он убирался из урочища, потому что духов, которым раньше поклонялись жители поселка, не существует, их придумал шаман. Он передал, что существует только один Дух — Будда и нужно верить только в него. Видя такое издевательство над памятью предков, люди были удивлены поступками этого человека. На это шаман ответил новыми просьбами к Небесному Духу о каре тому, кто его отвергнул. На этот раз Небесный Дух услышал слова шамана, разгневался на бывшего мастера, которому во всем способствовал, и решил свой гнев перенести на землю.

Никто не мог подумать, что так сильно затронули слова и просьбы шамана, что Небесный Дух пошлет кару на всех, кто позволил в их поселении смириться с тем, что рядом находится чужой Будда с чужими людьми.

И вот однажды, когда рыбаки пошли на добычу рыбы, на фоне рассвета показалась какая-то звездочка, которая очень быстро с длинным черным хвостом приближалась к ним. Не успел никто и опомниться, как с сильным грохотом сотряслась земля, вода в Амуре скинула всех с лодок и оморочек, все вокруг охватило пламенем. Горел поваленный лес, горела трава, даже кони горели в земле. А когда через некоторое время прошел гул и на небе стало светло, то оставшиеся в живых, которые по разным причинам не были в то время около падения «звезды», увидели страшную картину: на месте мыса, где стояло поселение, огромная яма, заполненная водой от огромной волны, которую подняли духи Амура, с обгорелым и поваленным вокруг лесом. И все... Вокруг ни людей, ни собак, никого нет...

Больше на этом месте долгое время никто не жил. Старики рассказывали, что после этих событий никто не осмеливался привозить на Амур чужого Духа.

Однажды на остатках мыса решили поставить зимние дома несколько приезжих с Шунгала человек. Шунгалом тогда называлась река, а сейчас Сунгари. Они хотели скрыться от несчастий, которые им доставляли чужие люди с верховий. Отговаривал их от такого решения шаман, говорил, что нельзя ставить на погибельное место новое поселение, так как все равно оно погибнет. Но не захотели слушать его люди: шибко красивое место, им понравилось. Но однажды разразился сильный шторм — и песчаный берег подмыло. Дома многих поселенцев обрушились в воду. Почти все утонули в течении реки, а те, кто выжил, ушли.

Вот и пошли отсюда пророческие слова шамана, что на гибельном месте нельзя ставить новое поселение, духи не любят этого. Они никогда не прощают неуважения к ним.