Словесница Искусств

В наше время дегуманизированная реальность являет странные сказочные фантомы, которые вышли из созданного человеком виртуального мира игры идей разного порядка и успешно сосуществуют физически и ментально. Традиционный контекст «маленького человека» потерял границы «я и другой мир»: взаимосвязи перепутались, реальность стала вдруг проницаемой и беззащитной в открытости, все более и более трансформируясь в сложную образность с ощущением необратимости к ясному порядку. Повседневность обрела знаковость.

Возможна ли сегодня актуальная поэзия, где отражались бы время, мысли и лирические проявления современного человека без идеологического пафоса и отрешённой рефлексии. Возможен ли сегодня стих как синтез наблюдений и возможных выводов, размышлений, лирического откровения до исповедальности, а значит та философская образность реальности, которая остро диалогична. Да, в России это подтверждают столичные концептуалисты.

Мы хотим представить такие фрагменты из творчества начинающего дальневосточного автора Александра Трипольского. Его поэзия, в основном, представляет традиционное лирическое направление, но все чаще из-под пера появляются другие строки — концептуального характера.

Ольга ПРИВАЛОВА, искусствовед (Комсомольск-на-Амуре)
Фото Владимира МЕРИНОВА

Александр ТРИПОЛЬСКИЙ
родился в 1972 году в Комсомольске-на-Амуре.
Живет и работает в родном городе. Александр — мастер производственного обучения в профессиональном училище № 18. Заочно учится в Комсомольском-на-Амуре государственном педагогическом университете на естественно-графическом факультете.

Я пингвин

Я живу на леднике,
Жизнь моя на волоске,
А вокруг одна вода.
Дом построен изо льда,
Льдом питаюсь, льдом живу,
Лед во сне и наяву —
В холодильнике теплей.
Только дом мне мой милей:
Это Родина моя —
Ледниковые края.
Здесь родился,
Здесь умру,
В январе да поутру...
А пока живу, как жил.
Много льда я пережил
И скопил немного льда
На тяжелые года.
В общем, нравится мне тут:
Да ледник не так уж крут,
Правда, мерзну иногда,
Остальное — ерунда.

Старый палач

Старый палач ушел на покой,
Машет от скуки пустою рукой.
Машет налево, машет направо —
Мир очень груб и грубы его нравы!
Был человек при работе, при деле,
Дети его всегда досыта ели.
Счастлив он был, что идет все, как надо:
Много друзей, и они ему рады.
Думал, что вечно он будет трудиться...
Только вот годы летели как птицы —
Нет уже силы в руках и сноровки,
Верный топор заменили винтовки.
Пенсии мало и не подработать.
Любит жены своей шею он трогать:
Тайно мечтает вернуться за дело —
Смело бы взял топоришку я, смело!
Точит железо, уставшее падать,
Плаху олифит, и хочется плакать.
Мир не поймет, ведь грубы его нравы —
Машет рукой он налево, направо.

2004

Медведь и зонтик
(По мотиву картины хабаровского
художника Александра Михалевича)

Он был из плоти и меха,
Чужих советов не слушал,
Без горечи и без смеха
Он все что ни попадя кушал.
Однажды он шел по тропинке
Уставший, наверно, с работы.
И надо ж такому случиться:
Мужик возвращался с охоты.
Они дурака не валяли:
Один взял ружьё, другой — зонтик,
И долго друг в друга стреляли —
Такой завязался вот фронтик.
Но более меткий, мохнатый
Свалил наповал егеришку
Косматой, нечесаной лапой,
Набив ему синюю шишку.
Затем он набил свой желудок,
Закрыл продырявленный зонтик,
Когтями поправил рассудок
И вытер свой скромненький ротик.

2004

***

Воет за окном зима,
Мерзнут серые дома,
И ночные улицы так тихи...
По озябшей мостовой
Шел трамвай к себе домой.
Были его окна так безлики...
Только редкий свет ночи,
Будто огонек свечи,
С ветром разлетается по снегу.
И восторженный трамвай,
Словно шел он прямо в рай,
Был подобен Ноеву ковчегу.

2004

***

Неизвестность пугает людей,
Неизвестность движет массами,
Неизвестность — мать всех идей,
Неизвестность — явление не разовое!
Задержу неизвестность я пробками,
Обойду её тихими тропками.
Пусть она где-то там расслабляется,
А меня она пусть не касается.

2003