Александр Саранчин — заметная фигура в Комсомольске-на-Амуре (в буквальном и переносном смысле). Актер театра драмы, художник. Его персональная выставка состоялась в галерее современного искусства «Метаморфоза».
Саранчин — личность настолько притягательная, что мир меланхолии в его картинах становится частью жизненного пространства почитателей актера. Выразительность картин проявляет исключительность бытия творца образов на сцене и в живописи.
Бессонница — неуютное и емкое понятие... В ее неограниченной протяженности видимая реальность размывается и трансформируется бессознательными импульсами художественной натуры в явление: фантастическое и субъективное. И бессмысленно пытать художника, что конкретно изображено в его воображаемых мирах, не совпадающих с обыкновенным человеческим восприятием.
Вечная максима «Мир есть театр» с ее шекспировской интерпретацией «Весь мир — актеры» интригует, волнует метафорической многозначностью актера-художника. Странные герои выстраивают пейзажи-декорации. Привычные предметы сбросили материальную оболочку-маску и обрели плоть одушевленных реалий: плачущий световой поток из окон-глазниц домов, поезда; лестница «в никуда», пол-решетка, превращенные в красное половодье; телефонное создание, деформированное безнадежными поисками диалога... и мерный ритм уличных фонарей. Они освещают трепетную поверхность стен, отражения, рефлексы дорог, нервные нити корней-теней, произрастающих отовсюду.
В живописном ряду Александра Саранчина сопрягаются разнообразные пластические параллели: лунному абсолюту Вечности вторят световые абрисы фонарей, светофоров (знак преграды, предупреждения), проемов арок, башенных часов, а им противостоит мерцающая структура нимбов уличных и камерных светильников — свечей, лампады. В работах художника графическая композиционная четкость бесчисленных светоцветовых рефлексов, созвучие темно-коричневых и синих, черных масс с сиреневыми, фиолетовыми нюансами контрастирует с красными, охристыми локальными потоками. Тонкое ощущение светопластической формы актером ослабляет драматический накал его произведений.
В этом печальном ландшафте отсутствует время земное. Пронзительный наив линий ветвей, обрамляющих луну, устремленность дорог в космическое пространство срывают защитные створки рациональности зрительского сознания, и оно впитывает в себя трансцендентность (выходящий за границы возможного опыта, за пределы человеческого сознания. — Прим. автора) художественного мира Александра Саранчина. И так органично появление в этом мире облакообразных ангелов. А в памяти зртеля остается прозрачная вуаль недосказанности.
Ольга ПРИВАЛОВА,
искусствовед
