Словесница Искусств

В 2006 году Хабаровск попрощался с народным артистом России Виктором Тицем. На следующий день после его ухода, в воскресенье, в Концертном зале филармонии состоялся концерт Дальневосточного симфонического оркестра с японскими пианистами. Его еще в начале сезона задумал сам маэстро. В тот вечер в зале многие плакали, потому что понимали: мы остаемся жить без Тица.

«Его увозили прямо с репетиции...»

А я все верила, что он справится. Что выкарабкается обязательно. Ведь, казалось бы, наметился просвет. Как раз перед Новым годом, когда стал возможен даже санаторий «Уссури» с отделением реабилитации. Врачи говорили, что нужно еще немного усилий, и он вернется. Ну как можно, в такой сезон — и без него? А ведь сезон юбилейный: Дальневосточному симфоническому исполнялось ровно семьдесят. Столько планов, идей, проектов: международный фестиваль «Новые имена» с приглашением зарубежных музыкантов — учеников Тица, которых он вел в Сеульской консерватории или брал на свои мастер-классы, приглашая молодые таланты в Хабаровск из Китая, Японии...

Были и другие планы: как только станет Виктору Зигфридовичу чуть полегче, и он сможет перенести перелет, нужно пробиваться либо в Новосибирский кардиоцентр, либо в Бакулевку, искать спонсоров для операции.

...Его увезли прямо с репетиции в Концертном зале филармонии. Вызвали «скорую», когда заметили, что как-то изменился маэстро в лице, стал оседать. Это потом уже выяснилось, что он спешил к оркестру после консультации с врачом и почти у самого ОДОРА «чиркнул» стоявший на парковке автомобиль. Остановился, чтобы принести извинения, объясниться, а закончилось хватанием за грудки.

Это еще можно было пережить, и без особых последствий, если постараться, конечно. Ну, хам и хам, люмпен и люмпен, не всех же красота в нашем мире спасает. Сказки все это. Но тут другое. Неприятный инцидент наложился на известие, которое непросто было пережить. Виктор Зигфридович узнал о страшном диагнозе одного из своих ведущих музыкантов. «Нет ни малейшей надежды. Это только вопрос времени...» С тем Виктор Зигфридович и ехал к своему оркестру, настраиваясь, как себя не выдать. И что особенно невыносимо: музыкант был еще в строю и сидел в первых рядах скрипок, по левую руку от маэстро, как многие, многие годы...

...Я была не из тех, кто ходил на симфонический всегда — в любом настроении, при любой погоде, бросив все дела и настроившись только «на высокое». Не получалось так, к сожалению. Но из верной оркестру публики я бы себя выбрасывать не стала. Из любви к нему, из большого уважения к самому Виктору Зигфридовичу. И потому многое из того, что удалось пережить в залах, где дирижировал Тиц, останется со мной. На уровне ощущений, подсмотренных жестов, каких-то особых впечатлений, эмоций...

Помню, каким он был счастливым, когда в программе «Новые имена» появилась комсомольчанка Даша Новикова: девочка словно с портретов Зинаиды Серебряковой — с толстой тяжелой косой и красивым лицом. Она играла Первый концерт Рахманинова, с которым могли справиться исключительно сильные, мужские руки. Когда она вступала, и оркестр замолкал, я наблюдала, как смотрел на нее Тиц: с высоты своего подиума, но не свысока. Оценивал, подбадривал — глазами, одними только глазами. И, отойдя в тень, был очень горд, когда ей стали бисировать.

Сейчас Дарья Новикова учится в Москве. Как и Арсений Аристов, и Саша Ли, и Даша Кучёнова — все они впервые вышли на большую сцену в сопровождении нашего симфонического, именно благодаря тому, что на их пути встретился такой мощный музыкант. Действительно, народный артист, хотя ему в Москве и «рубили» это звание дважды...

А с каким восторгом всегда проходили концерты под Старый Новый год! Билетов было не достать, как и на открытие сезона. Публика знала, что в программе концерта будут экспромты, что-то рискованное, вне программы. Играли легкий репертуар, и почти всегда под занавес был Штраус, и бросало в дрожь от того, как звучали скрипки и духовые и каким в тот момент был сам маэстро.

Когда праздновали 65-летие оркестра, Тиц придумал для каждого своего музыканта выигрышный номер. Солировали даже те, кто работал в симфоническом только первый сезон, а звезды — Вера Дубовик, Валерий Третьяк, те просто купались в овациях, но кто бы ожидал, что он упросит ведущую альтистку Юлию Павельеву... спеть? И так это было замечательно. А потом еще вывел на авансцену ансамбль контрабасистов, в котором играли не только молодые люди, но и дамы. Своим джазовым выходом музыканты буквально подняли зал...

Помню, что после того успеха Виктора Зигфридовича стали уговаривать, чтобы он взял да продолжил «тему» и подготовил программу из мелодий группы «Битлз». Представляете, какой будет бум?! Не согласился. Не желал подыгрывать публике, считал это занятием пустым...

...Стоит перед глазами пустая сцена — однажды такой ход был им придуман в завершение представления под Старый Новый год. Гаснет большой свет, а перед каждым музыкантом зажигается свеча. Дирижер уходит за кулисы, и оркестр начинает без него «проигрывать»: заканчивают свои партии духовые, задувая огонь свечи, затем уходят виолончели, альты и скрипки, пока на сцене не оставалась одна Вера Дубовик. Первая скрипка оркестра. Она и ставила точку. А потом — всплеск, море света, и с фужером шампанского появлялся Тиц...

«Он всегда и во всем держал планку...»

Главный редактор журнала «Словесница Искусств» Елена Глебова:

— Я всегда испытывала перед ним трепет и немного волновалась перед интервью с маэстро, ведь музыкального образования у меня нет. Готовилась, звонила, чтобы договориться о встрече, и ни разу не получила отказа. Виктор Зигфридович был очень занятым человеком, но редкой воспитанности. Интеллигент, каких, увы, мало. «Давайте подумаем, когда...», — слышала я и всегда приходила точно к назначенному времени. Тиц был чрезвычайно пунктуален. Он замечательно отвечал на вопросы: всегда предельно точно и лаконично формулировал мысль, о чем-то мог рассказать с юмором. Во время интервью ему ничто не мешало: ни холодный кабинет, какие у оркестра бывали, когда он боролся за его самостоятельность, ни люди на лестнице, куда он выходил курить, а курил он всегда много...

Однажды я спросила Виктора Зигфридовича, не раздражает ли его иногда публика, судя по всему впервые пришедшая на концерт, когда вдруг начинает аплодировать между частями произведения? А спросила потому, что не раз наблюдала, как Тиц в такой «неподходящий» для оваций момент, резко поднимал вверх дирижерскую палочку, заставляя зал смолкнуть. Он с улыбкой ответил: «Нет, это ведь новички...»

Как-то я писала о Тице очерк для журнала «Дальневосточный федеральный округ» и тогда впервые узнала об удивительной судьбе Виктора Зигфридовича, о его корнях. Он ведь из семьи репрессированных немцев. Его родную тетю в начале сороковых выслали в Казахстан, в голую степь, на смерть фактически. А вот семье Тица, как он говорил, повезло: их отправили в Иваново. Господь уберег...

В Иваново он пошел в музыкальную школу, успел закончить даже два курса училища перед возвращением в Москву, хотя там пришлось начинать все заново: поступил на первый курс, ради знаний, ради школы. Он ведь коренной москвич, консерваторию закончил, затем аспирантуру...

Я не помню, чтобы Тиц «тиражировал» в средствах массовой информации трагические страницы своей биографии. Я никогда не слышала о том, чтобы он требовал для себя каких-то благ, привилегий. С удивлением узнала, что когда после десятилетнего перерыва он вернулся работать к нам в оркестр, им с женой пришлось два года жить в комнатке при филармонии. Но вот для музыкантов оркестра делал очень многое, вплоть до решения квартирного вопроса.

Я считаю, что именно Виктор Зигфридович во многом сформировал в нашем городе классическое музыкальное пространство, воспитал несколько поколений настоящих слушателей. Он всегда и во всем высоко держал планку.

Для Тица не было мелочей. Мне рассказывали, как маэстро вел себя перед концертом. Он облачался в идеально отутюженный фрак, и сколько бы времени в запасе у него ни оставалось, никогда не позволял себе даже присесть. Ведь все должно быть идеально! Или такая деталь: после выступления он никогда не забывал подвезти домой Ирину Викторовну Никифорову...

Я понимаю, что человек жив, пока его помнят. Хорошо, что на здании Концертного зала филармонии будет установлена мемориальная доска в честь маэстро Тица, состоялись концерты его памяти. А со временем, кто знает, может быть, появится и музыкальный фестиваль имени Тица.

«Пусть пригоняет машину, в любое время помоем...»

Ирина Никифорова, заслуженная артистка России:

— Когда Виктор Зигфридович заболел, мы все старались оберегать наш оркестр и говорили всем желающим «покомандовать», что музыканты — наши дети. «Какие дети? Это — работники...» А вот для Тица они и были всегда детьми. Он прекрасно понимал, что кроме выбора репертуара, упорных репетиций, пошива новых костюмов, в чем он был чрезвычайно щепетилен, нужно заботиться и о том, чтобы музыкант был устроен, чтобы зарплата у него была достойной. Вот и устраивал: детей — в сады, ясли, заболевших — к хорошим врачам, квартиры выбивал, звания талантливым исполнителям. И при этом оставаться верным рыцарем Прекрасной дамы по имени Музыка? И ведь он это умел...

Я передать не могу, какая это потеря, и не только для Хабаровска — для всего Азиатско-Тихоокеанского региона, ведь именно маэстро поднял наш симфонический на международный уровень, его узнали, успели полюбить. С ним за честь почитали работать многие иностранные исполнители и дирижеры...

Вот у нас выступал Эммануэль Ледюк — француз, обучавшийся у Тица. И так случилось, что именно он в 2006 году провел за дирижерским пультом концерт, посвященный памяти маэстро. Когда в первом отделении мы вместе с министром культуры выходили к зрителю, нас колотило от волнения, я боялась на людях разреветься и сдерживалась невероятным напряжением сил. А в зале плакали, особенно когда исполняли «Адажио» Альбинони в тицевской инструментовке...

... Как-то однажды мне удалось «засмущать» Тица. Мой сын Саша устраивался на бензозаправку — в такой комплекс, где можно и протестировать автомобиль, и привести его в порядок. Там зашел разговор о фамилии. Его и спросили, мол, что — Никифорова родственница тебе? «Да, с Тицем работает...»

Что тут произошло, когда все поняли, что Никифорова — та самая, и Тиц — он маэстро и есть. Знаете, что народ просил сказать Виктору Зигфридовичу? Чтобы он не смущался и, если надо, «пригонял бы к пацанам свою тачку», и они помоют ее в любое время.

Ирина ПОЛНИКОВА
Фото Валерия Токарского