Словесница Искусств

В 80-х годах XIX века в северной Маньчжурии, в районе реки Желтуги, были открыты богатейшие месторождения золота. Это всколыхнуло не только Россию и Китай, но и взбудоражило авантюристов и предприимчивых людей многих стран мира. Сюда устремились представители самых разных национальностей и социальных групп, и вскоре на Желтуге стихийно возникло приисковое поселение. Его жители, в основном русские и китайские старатели, создали здесь свою «республику», не подчинявшуюся ни русским, ни китайским властям, выработали свои правила и законы, которые неукоснительно выполнялись. Амурская Калифорния, Игнашинская республика, Новая Калифорния, Желтугинская республика, Золотопромышленная республика — так в те времена называли необычное, стихийно созданное сообщество. Этот неординарный эпизод истории, рассказы о жизни и нравах республики, переходя из уст в уста, попадали на страницы книг. Теперь уже сложно сказать, где в них была правда, а где домысел.

Пожалуй, самые ранние воспоминания о событиях на Амуре оставил Иван Николаевич Перестиани — режиссер и один из популярнейших киноактеров дореволюционного русского кино, автор замечательного фильма «Красные дьяволята». Он начинал свою карьеру актером провинциальной и столичной театральной сцены. В 1892 году с труппой артистов И. Н. Перестиани отправился на гастроли в Благовещенск, проехал через всю Россию от Тифлиса до Благовещенска, выступая в различных городах. В своих мемуарах «75 лет в искусстве» (М., 1962) он вспоминает о Благовещенске, куда труппа прибыла поздней осенью 1892 года, и в частности воспроизводит рассказы о «Китайской Калифорнии», о фантастических золотых приисках и невероятных случаях обогащения по свежим еще впечатлениям бывших желтугинцев.

«Желтугинская республика» — название, курьеза ради присвоенное сборищу людей различной национальности, но преимущественно русской и китайской. Людей этих собрало золото.

Речка Желтуга, по-китайски Жел-Те, впадает в Амур, в его верховье китайского берега, имея сама протяжение до двадцати километров, причем размытое ею золото является очень богатой россыпью. Богата золотом вообще вся система реки Амур, являющейся нашей естественной границей с китайским государством, причем большинство месторождений находится на китайской стороне. Это создало с давних времен особый промысел — «хищничество». Оба берега Амура были заселены негусто, граница почти не охранялась, и переезжать на китайский берег было легко и просто. Я сам был там несколько раз на охоте и чуть не поплатился жизнью, попав на болото, кочки которого стали быстро погружаться под моими ногами.

Так вот, кто-то из таких хищников прибыл осенью, незадолго до нашего приезда в Благовещенск с целым грузом золотых самородков. И пошел куролесить, празднуя удачу. Покупались, например, целыми штуками цветные бархаты и расстилались прихлебателями прямо по грязи в виде дорожек, по которым шествовал счастливец и с ним гармонист или скрипач.

Так гуляли многие, кому улыбалось счастье. Это было чем-то обязательным, глубоко вкоренившимся, ставшим обычаем.

Прокутившись к весне вдребезги, герой оказался в окружении целой оравы наслушавшихся его рассказов людей, двинувшихся вместе с ним на Желтугу, где каждый без труда намывал себе на сто пятьдесят — двести рублей золота в день. Мудрено ли, что число желтугинцев быстро дошло до двенадцати тысяч человек. Всю эту братию возглавлял «президент», бывший чиновник, человек богатырского вида и сложения. Эти своеобразные «республиканцы» дали вооруженный отпор первой попытке китайского правительства изгнать пришельцев. В суде республики вовсю действовал закон Линча. Краж не было совершенно, и, как ни странно, нравственность была на высоте, что, на мой взгляд, доказывает великую силу стяжательского инстинкта, подавляющего все остальные эмоции человеческого существа.

Многие спорные вопросы разрешались «президентом» лично, с применением мордобоя, что для подданных было страшнее суда, ибо кулак «президента» валил с ног быка.

Вскоре правительственные войска Китая обрушились на «республику» крупными силами, причем им содействовали русские войсковые части с нашего берега. Все имущество было конфисковано, строения сожжены, золото отобрано, и к подданным богдыхана была применена высшая мера наказания. Уцелели головы только тех, кто попал в плен к русским войскам, отпустивших всех без исключения желтугинцев на волю«.

Сведения о Желтуге встречаются и в трудах известных путешественников и ученых, побывавших на Амуре в XIX веке. В своей книге «По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову» (Петроград, 1916) писатель, исследователь и талантливый инженер Николай Георгиевич Гарин-Михайловский приводит разговор с капитаном буксирного парохода «Михаил Корсаков», который вез путешественника в Благовещенск в августе 1898 года. Капитан — бывший желтугинец — рассказал о разгроме Желтугинских приисков и казнях, которые устраивали китайские войска над соотечественниками: «Русские войска паспортов не требовали и всех отпустили, а китайцы своим порубили головы (до 300 жертв). Некоторые китайцы, чтобы спастись, отрезали себе косы, но, конечно, это не помогало. Где-то есть фотографии расправы китайских войск со своими подданными: целыми рядами привязывали их к срубленным деревьям и потом рубили головы. По одну сторону дерева головы, по другую — тела. Там насчет этого просто».

Часть фотографий с изображением Желтуги, в том числе снимок китайской казни, о которой говорил капитан, сохранились в альбоме известного на Амуре фотографа Э. Нино «Амур. От р. Амгуни до ст. Покровской», в фонде Дальневосточной государственной научной библиотеки (ДВГНБ).

Авантюрная жизнь амурских приисковиков XIX века послужила сюжетом и для увлекательных художественных произведений. В Дальневосточной государственной научной библиотеке хранится книга «В долине Желтуги» (Хабаровск, 1959) — повесть в историко-приключенческом жанре писателя из Комсомольска-на-Амуре Геннадия Николаевича Хлебникова. Вот что, по его версии, увидел в Желтуге приехавший по поручению военного губернатора чиновник Вышнепольский.

«Третий день Вышнепольский с любопытством наблюдал жизнь „господ желтугинских жителей“, как называют себя желтугинцы. Люди выглядят весело, держатся самоуверенно. Главное, что поразило чиновника, это дух вольности, витавший здесь. Вышнепольский убедился также, что на этот раз газета „Восточное обозрение“ была права. В Амурской Калифорнии царил порядок. Лавки торговцев, склады частные и общественные, зимовья старателей не запирались, и не было случаев краж. А ведь в зимовьях порой скапливалось огромное количество золота.

От нападения внешних банд хунхузов и отдельных воров Желтугу охраняли сто пятьдесят стражников. Третья часть их на лошадях. Ночью три конных патруля объезжают улицы поселка, золотоносные участки.

Поразил чиновника и необычайно разросшийся поселок. Он насчитал свыше пятисот больших зимовьев и сбился со счету. Обширную Орлиную площадь окружали десятки торговых зданий. Были тут и общественные бани, пекарни, цирюльни, фотографии и даже вместительный сарай-театр, в котором давали представление заезжие артисты... В Благовещенске Вышнепольский обстоятельно описал Желтугинские прииски, нравы и обычаи тамошних золотоискателей, совершенно забыв о либерализме. Он рекомендовал эффективные меры.

— Говорите, эффективные меры? — покачивая на ладони увесистый доклад Вышнепольского, спросил губернатор. — Прекрасно. Но я должен пока повременить. Наши амурские промышленники против блокады Желтугинских приисков, и мы вынуждены с этим считаться.

— А дух республиканский? — опешил Вышнепольский.

— Дух этот на китайской территории. Пусть они и занимаются им. А мы, повторяю, пока повременим. Да и с купцами ссориться мне сейчас нет расчета».

Не обошел своим вниманием удивительную историю Амурской Калифорнии и известный российский писатель Валентин Пикуль. Одну из своих исторических миниатюр («Желтухинская республика») он посвятил старательской вольнице на Амуре и трагической судьбе президента Желтугинской республики Павла Прокунина.

Но это литература. А вот исторические сведения. В известном «Географическо-статистическом словаре Амурской и Приморской областей», вышедшем из печати в Благовещенске в 1894 году, составитель А. Кириллов описал Желтугинские прииски и речку Желтугу. «Желтугинские прииски в северной части Маньчжурии, по речке Желтуге, притоку Албазихи, в 15 верстах выше ее устья и в верстах 35 от станицы Игнашино. Золотые россыпи открыты были здесь весной 1883 г. одним орочоном, который выкапывая могилу для старухи матери, нашел несколько самородков. Слух об открытии быстро распространился и привлек сюда несколько тысяч человек, толпа которых постепенно увеличивалась, по мере распространения слухов о баснословных богатствах, и в 1884 и 85 гг. достигла до 10 000 человек. Тут были любители легкой наживы, собравшиеся со всех концов обширной Сибири, были приисковые рабочие, бежавшие с амурских приисков, были сахалинцы и карийцы, были китайцы и корейцы, были и отставные чиновники».

В то время о Желтуге знали, пожалуй, все. О ней с 1884 года постоянно писали в сибирской и дальневосточной прессе. Газеты и журналы «Владивосток», «Восточное обозрение», «Сибирская газета», «Сибирский вестник», «Сибирь», «Русское богатство» и другие по горячим следам освещали перипетии жизни вольных промышленников на Амуре. Старые периодические издания давно стали библиографической редкостью, но некоторые материалы из этих газет мы можем почитать и сегодня в книге «Описание Маньчжурии», которая напечатана в Санкт-Петербурге в 1897 году. Это двухтомный свод материалов о Маньчжурии, составленный на основе сведений, опубликованных в разных российских и европейских изданиях, прежде всего, в газетах. Один из разделов книги посвящен истории самых знаменитых маньчжурских золотых россыпей — желтугинских.

В январе 1885 года в Желтугинской республике находилось до пятнадцати тысяч человек, но так было не всегда. «В самом начале существования Желтуги споры, воровство и разного рода насилия случались очень часто; сюда явились сотни беглых каторжников-карийцев и целая фаланга авантюристов, прибывших ловить рыбу в мутной воде; они способствовали развитию среди рабочих страсти к азартной игре, приучили их к рулетке, на которой рабочие проигрывали весь свой заработок, и Желтуга превратилась таким образом в омут, где совершались всевозможные преступления».

Начались пьяные оргии, поножовщина, бандитизм. Хунхузы и беглые каторжники подкарауливали удачливых старателей, убивали их на таежных тропах, чтобы завладеть намытым золотом. Потом начали грабить и купцов, особенно тех, кто возвращался после удачной торговли. Каждое утро находили трупы несчастных людей, пришедших за фартом.

«В декабре (1884 г.), среди белого дня был убит молотком самым зверским способом повар артели бежавших ссыльнокаторжных карийцев. Весть об этом поразила всех; начались сходки, и через 6 дней было решено выбрать одно лицо для самостоятельного введения дисциплины и порядка, с предоставлением ему власти над всем находящимся на Желтугинских приисках и прилегающих к ним местах, населением. Выбор пал на лицо, выделявшееся из толпы своим образованием, разносторонними практическими сведениями, честностью и трезвостью и одаренное в высшей степени энергическим характером. Ему был присвоен титул старшины Желтугинского прииска».

По инициативе и при непосредственном участии выбранного старшины — первого президента республики был создан замечательный документ — Уложение, по которому жила с тех пор вся Желтуга. Главные основания документа были следующие: 1) товарищества артелей; 2) выборное начало; 3) суровые наказания за нарушение общественного порядка (20 пунктов устанавливали наказания за разные преступления).

Население Желтуги росло с неимоверной быстротой. В некоторые месяцы там находилось до пятнадцати тысяч человек. Чтобы прокормить такую массу людей купцы из ближайших станиц и даже из Забайкалья везли продукты по невероятно дорогим ценам. Мясо, сухари, водка, хлеб, добираясь до Желтуги, дорожали в три-четыре раза.

«В декабре 1884 года на Желтуге было до 30 лавок, но потом число разных торговых и увеселительных заведений достигло 150, из них некоторые выручали 200–400 р. в день; самую доходную статью представляла продажа крепких напитков; много продавалось разного рода вин — коньяку, хереса, мадеры, шампанского (большею частью амурского производства фирмы Хлебникова). Ввиду крайнего недостатка кредитных денег, которые, однако, были в Желтуге в большом почете и ходили по высокому курсу, расчет производился золотом. Одно время цена на него была произвольна и неопределенна. Так, пуд мяса стоил 7 золотников, столько же пуд сухарей и ведро водки. Однако при неимении монеты приходилось выработать удобную единицу для расплаты сырым шлиховым золотом. Тогда золотник, получивший на приисках название „штука“, и дробный вес его стали заменять игральными картами и спичками: 4 карты или 96 спичек принимались за один золотник».

Довольно быстро на Желтуге стал налаживаться быт. «Наряду с торговыми заведениями, нагрянувшие отовсюду аферисты стали основывать и другие учреждения, которые дали возможность вести почти европейскую жизнь в местности, бывшей всего только несколько месяцев тому назад совершенной пустынею. Появились гостиницы с обстановкой и громкими названиями: „Марсель“, „Беседа“, „Тайга“, „Калифорния“; две бани, общая и номерная, несколько пекарен; игорные дома, из коих в одном имелась рулетка, буфет и оркестр музыки. Появился зверинец, целая труппа жонглеров, фокусников, гимнастов, наездников, 2 оркестра музыки и несколько органов.

Эти учреждения помещались в деревянных зданиях, отличавшихся более или менее значительными размерами. Но такая роскошь не распространялась на всю колонию. Главная масса рабочих размещалась в зимовьях, строившихся в два ряда улицею. ...Кроме того были устроены разные благотворительные учреждения, между которыми первое место занимала больница, крайне необходимая ввиду появившегося на прииске значительного числа больных. Больница по внешнему виду отличалась от прочих зимовьев только большими размерами... Больные, поступившие в лазарет, пользовались безвозмездно, на общественный счет, присмотром за ними лазаретного врача и аптекою, а также, с разрешения врача, и полным продовольствием, состоявшим из утреннего и вечернего чая, завтрака и обеда из 3 блюд».

Амурская Калифорния просуществовала с 1883 до 1886 года, пережив за столь короткое время и период расцвета, и полное уничтожение. И китайские, и русские власти приняли меры для того, чтобы вольные прииски перестали существовать. Большая часть желтугинцев ушла при первом же приближении китайских войск в январе 1886 года. Самые же отчаянные русские и китайцы пытались отстоять свою территорию, но безуспешно. Желтуга была полностью разграблена и разрушена. При этом китайских рабочих убивали нещадно, и только 27 русских переправились через Амур невредимыми. Так закончили свое существование «прииски вольных желтугинских промышленников».

Татьяна КИРПИЧЕНКО
Фото Эмиля Нино из архива Дальневосточной государственной научной библиотеки