Словесница Искусств

К 90-летию со дня рождения Андрея Пассара

Много чудес таит в себе амурская тайга. Летает над ней железная птица Кори, прячется вее чаще Луна-Биа, а за живущими среди лесов людьми присматривает хранитель домашнего очага Дюлен. В трудную минуту на помощь смельчакам приходят мапа-медведь, амба-тигр или царица-рыба калуга. Героические сказания о храбрых охотниках, воинах и сказки об обитателях тайги вы найдете в произведениях Андрея Пассара — поэта, члена Союза писателей РФ, заслуженного работника культуры РФ, почетного гражданина Нанайского района. Его личный фонд хранится в Государственном архиве Хабаровского края.

В архив личные документы попадают двумя путями. Известных людей архивисты убеждают сдать документы, материалы, фотографии, отражающие не только личную жизнь и общественную деятельность, но и исторический пласт, в котором жил человек. Их призывам не всегда внимают: то ли времени жалко на отбор документов, то ли такой труд кажется преждевременным. Тогда, уже после их ухода, материалы на хранение в архив приносят родственники, зачастую не имеющие представления о том, что ценно, а что второстепенно. А кто-то откликается сразу, ведь это единственный способ «соприкоснуться с вечностью». Пассар принес свои документы сам в июле 1997 года. Фонд небольшой, всего 35 единиц хранения: это и сборники произведений, и машинописные материалы с авторской правкой, и приветственные адреса и грамоты, и фотографии. Но, судя по тщательному отбору, поэт понимал, что все это сохранится в веках. По этому случаю написал некое подобие автобиографии «Просто о себе» и составил опись своих произведений с кратким комментарием.

«Просто о себе» начинается как автобиографическая повесть: «Я родился на протоке Амура-Мангбо с чудным названием Ори в стойбище Муха, что значит — „разливающееся водой“. В 1929 году протока Ори так разлилась, что жители Мухи поспешно перебрались на высокое место между скалистыми сопками — Торчан. Торчан очень красивое место, но жители старого Мухи своему излюбленному месту не изменили, и Торчан переименовали в Муху».

Об этом же в поэтических строках:

В свое село вхожу в зените дня.
До дома — как до близкого привала.

В душе такое,
Словно бы меня
Впервые девушка поцеловала...
Все помню в этом мире  небольшом:

Вот речка Ори —
Светлая до донца.
В нее ныряло
Прямо нагишом
Слепящее полуденное солнце...

                Воспоминание¹.

А дальше забавный рассказ об отце, о том, как он приобрел русское имя Александр: «Здесь организовали артель „Рыбак-Охотник“. Вступили в артель и мои родители со своим неводом и лодкой. Отца звали Гапчи, что значит меткий стрелок. Он действительно из деревенских охотников был самым метким и носил длинную косу, как все нанайцы-гольды. Рыбача, Гапчи подружился с одним русским по имени Александр. Русский друг был шустрым и всегда шутил, громко смеясь. Его все звали Саша, но гольду это слово произносить трудно, и Гапчи звал друга по-своему „Са-Са“, что значит по-нанайски „дробь“.

— Гапчи отрежет косу? — предлагал Александр с шуткой. — Как баба, понимаешь, и работать мешает.

Гапчи лукаво смотрел на друга. Он бы и согласился, но, представив перед собой любимую жену мастерицу Дубэ-Гэ, Гапчи вздрогнул и подумал, что без косы Дубэ-Гэ не станет с ним любезничать. Он знал, как она с нежностью ухаживала за его густыми черными волосами.

— Нет, Са-Са, — отвечал Гапчи, — моя лоб сбривай, мешать нету!

Александр видел высоко выбритый лоб друга и знал, что все нанайцы делали так, чтобы при стрельбе на охоте не мешали волосы. Однажды на стан привезли водку, чтобы отпраздновать успех рыбалки. Набрались все, и Гапчи тоже. Он проснулся утром на своей постели из медвежьей шкуры. Болела голова, он схватился обеими руками за голову и ахнул, словно кто-то ударил его в спину острым ножом.

— Коса! — ужаснулся Гапчи.

Рядом лежал Са-Са-дробь. Гапчи понял, что это его рук дело. Гапчи схватил нож и крикнул Александру:

— Са-Са! Са-Са! Ты отрезал косу?!

— Саша, обозди! Саша, обозди! — умолял спросонок Александр.

На крик поднялись рыбаки и со всех сторон закричали: „Саша, обозди! Саша, обозди!“ Гапчи бросил нож. Рыбаки вздохнули облегченно и засмеялись над закадычными друзьями. Так мой отец, рыбак и охотник из села Муха, заслужил себе прозвище „Саша-обозди“, а когда выдавали ему паспорт, то вместо Гапчи написали это новое русское имя — Александр».

Не менее интересен рассказ о первом нанайском имени Пассара:

«Я из нанайцев, родился первым в русской больнице. В семье я был пятым ребенком, отец волновался за мать и отвез ее к доктору. Русский врач, принимавший меня на белый свет, дал мне свое имя. Меня назвали Вячеславом. Вернувшись домой, родители забыли имя, которое дал мне доктор. Они долго гадали, и, наконец, по каким-то далеким ассоциациям составили имя несколько напоминавшее то, что дал мне доктор. Получилось новое, никому не понятное имя Биачислаот нанайского биа — луна и от русского — число. Так и звали меня в школе и дома. Часто ребята дразнили, я дрался с ними, потому что это имя мне не нравилось. Когда строили на Амуре город Комсомольск, в нашем большом доме остановился лейтенант Красной армии. Мне командир очень понравился, мы с ним подружились, его звали Андреем. Уезжая, он спросил меня: «Биачисла, а хочешь стать Андреем? Я очень обрадовался, потому что мечтал стать, как лейтенант Андрей, командиром Красной армии. Командиром я так и не стал, хотя служил больше шести лет, а вот имя новое приобрел. Хотя и Вячеслав имя неплохое, но оно мне не подходит, а вот Андрей — да!»

И опять возвращается к биографии: «В сорок первом бросил школу и работал в родном колхозе рыбаком и охотником, потому что шла ожесточенная война. А в сорок третьем году меня призвали в ряды Советской армии. Служил на границе в укрепрайоне. В сорок пятом участвовал в войне с империалистической Японией». Скромно умалчивает о том, что служил в отдельном пулеметно-артиллерийском батальоне, войну закончил в Харбине и позднее был награжден орденом Отечественной войны II степени и шестью медалями. Мобилизовавшись, поступил на подготовительные курсы при педагогическом институте им. Герцена в Ленинграде.

О самом начале творческой деятельности: «Я никогда не помышлял стать поэтом, но, увидев до смерти израненный город-герой Ленинград, моя душа запела со слезами, и начал писать от души свои нанайские стихи». Это не фигура речи, древние нанайские предания именно пелись, так и Пассар в своих первых стихах старался повторить народную традицию. Его стихи в переводах ленинградских поэтов Семена Бытового, Глеба Семенова и Вадима Шефнера публиковались в журналах «Смена» и «Звезда». А легко ли было ему, недоучившемуся и воевавшему, грызть гранит науки? Не закончил подготовительные курсы, понял, что из него не выйдет, по его словам, «путевого педагога», и уехал на Дальний Восток, к своим родным берегам. Поступил в Биробиджане в краевую культурно-просветительную школу. Сам поэт отмечает: «В моей поэтической жизни самым счастливым годом был 1952-й. Вышла в Хабаровском книжном издательстве моя первая книжка на нанайском, а потом и русском языках — „Солнечный свет“. А через три года меня приняли в члены Союза писателей СССР. Потом, по рекомендации Хабаровской писательской организации, поступил в Литературный институт имени А. М. Горького. Институт мне как национальному поэту дал много, поэт обязан быть широко образованным и начитанным». Занимался он в то время по большей части поэтическими переводами с русского языка на нанайский. Впервые на нанайский язык перевел стихи Пушкина, Лермонтова, Маяковского и Комарова. Большинство из них печатались в учебниках нанайских школ. В 1958 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла его вторая книжка стихов «Мокона» (это нанайская легенда о храбром воине). В том же году на нанайском языке в Ленинграде издан сборник «Родные амурчане». А в 1960 году в «Советском писателе» вышел его очередной сборник «Нанайские приметы». Пассар так характеризует их: «Родные амурчане» на нанайском языке — это мои первые ленинградские, может быть, и слабенькие, но написаны от души... «Нанайские приметы» мне очень дороги, как золото, собраны из уст и сердца моего народа«. Например, такая примета: растет березка на могиле — значит, хороший человек здесь похоронен. Простую примету Пассар умеет опоэтизировать:

Если встала береза над чьей-томогилой —
Значит, здесь человек похоронен хороший,
Будут счастливы дети его и пригожи,
Будут крепкими дети, как эта береза.
Я не знаю — хорошим ли был я поэтом,
Но заветной мечтой мое сердце согрето:
Если песни останутся в сердце народа —
Над моею могилою встанет береза.

                Береза²

О своих сборниках «Нанайские приметы», «Мудрость тайги» отзывается, как о птицах: «Они перекликаются, поддерживая друг друга в едином хоре поэзии». В последующие годы появились новые стихотворные сборники: «Кто хитрее?» (1963), «Двенадцать медвежьих голов» (1964), «Под стук бубна» (1969) и др. Стихи печатались на страницах газет «Тихоокеанская звезда» и «Молодой дальневосточник», литературно-художественных журналов «Дальний Восток», «Сибирские огни». Особенность творчества Андрея Пассара в национальном колорите, который очень ярко проявился в народных нанайских сказках: «Кто хитрее?» (1963), «Сказки моего детства» (1971), «Опоздавшая черепаха» (1987), «Гарпамди — меткий стрелок» (1990).

О подвиге сынов маленького народа в Великой Отечественной войне он писал и стихи, и поэмы: «Неизвестный солдат», «Монолог убитого солдата», «Двенадцать медвежьих голов». Да и кто еще мог написать о них? Его предшественник, талантливый нанайский поэт Аким Самар, погиб в 1943 году под Сталинградом. В поэме «Двенадцать медвежьих голов» рассказывается об одном из таких героев, приехавших в отпуск домой. Мэргэн Гани уничтожил двенадцать вражеских танков, это труднее, чем убить столько же медведей на охоте. А потому: «Старинный закон непременно без лишних исполните слов! Поставьте на стол для мэргэна двенадцать медвежьих голов! Двенадцать танцоров при встрече закружатся вихрем одним. Двенадцать красивейших женщин ухаживать будут за ним». Последняя его книга — поэма «Письмо в Европу» на нанайском и русском языках вышла в 2010 году. Это поэтическое антифашистское обращение к 26 немецким солдатам, которых в одиночку взял в плен его двоюродный брат Александр Пассар, за что получил звание Героя Советского Союза.

И мне война любая не нужна.
Я вижу в человеке человека.
Страданья безутешного отца
Оправданы не могут быть от века.

Как созвучны эти стихи происходящему сегодня! За эту поэму Андрею Пассару присуждена премия Правительства РФ «Душа России» в номинации «Традиционная народная культура». Но принести ее в архив поэт не смог, он тогда уже болел.

Андрей Пассар успешно работал и в прозе. В Хабаровском книжном издательстве увидели свет его рассказы «Трехлапый волк» (1967) и повесть «Последнее камлание» (1969). Работу над прозой поэт сравнивал с артиллерией и военной баталией: «очень упорная и кропотливая». На вопрос, почему он пишет стихи на нанайском языке, а прозу на русском, отвечал: «Язык поэзии — язык матери, на нем рождаются настоящие стихи. А проза — немного другое творчество. Я с малых лет слушал сказки и легенды, можно сказать, воспитан народными сказителями. Моя мать знала много сказок и легенд. Слушал шаманские песни о загробном мире Буни — это же мифическая сказка...»

Пассаром интересовались и за рубежом. В фонде находятся письма Иштвана Даби, лингвиста из Венгрии, и Кристин Тобкин из США, адресованные Пассару. Не случайно они начинаются одинаково — с нанайского приветствия: «Бачигоапу, Андрей!». Мы, живущие рядом, ленивы и нелюбопытны, а они ехали с разных концов света, чтобы узнать поближе такое явление, как жизнь коренного народа, нанайский язык и его яркого представителя — Андрея Пассара. В приветственном адресе от Хабаровской писательской организации к 60-летию со дня рождения Пассара есть такие слова: «...Ты слагаешь свои песни на родном языке нани, и мы знаем, что до тебя еще никто так глубоко не проникал в природу его созвучий и поэтического смысла и никто до тебя с такой точностью, красочностью и убедительностью не передал душу древнего языка в письменном слове...». Каждый, кто с ним общался, обогащал свой словарный запас нанайскими словами, так заразительна была его речь: народная, образная, эмоциональная.

Это свойство подметил другой поэт — Виктор Еращенко:

Неустрашимый в пикировках,
В рыбалке счастлив не всегда,
Ворчлив (курбу) в командировках,
В своей поэзии — гогда!
Пусть кто-то спросит, озадачен:
Мэргэн, курбу, гогда, имдар —
Что имена все эти значат?
Хэй-хэй! — скажу — Андрей Пассар!

Свою биографию поэт закончил так: «Я очень горжусь, что мое имя зачислено в малый „Советский энциклопедический словарь“. Пусть знают потомки, что жил да был шаман-поэт Андрей Пассар. Добрый смешной человечек, который пришел в литературу на своем нанайском языке, обогащая золотой капелькой мировую литературу».

Елена НИКИШИНА
Фото из фондов Государственного архива Хабаровского края

1. Перевод О. Зверева.
2. Перевод В. Шефнера.