Мальчишка в бескозырке и матроске забрался в «ракушку» колеса обозрения и поднялся куда-то в заоблачные дали, чтобы оглядеть земной шарик с высоты птичьего полета. Человек ведь свободен в своих мечтах. Много чего интересного открылось ему. Кроме родной деревни, пионерского лагеря и лагеря для заключенных (кого в те времена удивляло столь близкое соседство?) он увидел Тадж-Махал, Эйфелеву башню и собор Святого Петра. Мальчишка в бескозырке путешествует не один. В соседних «ракушках» — улыбающийся и лихо отдающий честь Юрий Гагарин, чинно сидящие родственники. Так и перемещаются они сквозь пространство и время над речками и мостами, допотопными объектами коллективного хозяйства и уцелевшими церквушками. И в этом движении рождается нечто, примиряющее человека с миром.
Полотно Александра Михалевича «Рождение Вселенной» — центральное в его концептуальном проекте «Из опыта работы над визуальной автобиографией». Над проектом художник работал пять лет, а итогом стала персональная выставка, состоявшаяся в 2003 году в Дальневосточном художественном музее.
В своем комментарии к экспозиции Александр Михалевич замечает, что задумывалась она как портрет самого автора, поколения и страны, уже не существующей, но продолжающей жить в сознании многих людей: для одних — потерянный рай, для других — империя зла. Портрет поколения, которое в условиях казарменного социализма пыталось сохранить остатки духовности, дотлевающие искры христианского опыта.
В каждой работе — зримое присутствие художника. Он либо сюжетный персонаж (маленький мальчик, зрелый человек, а иногда и тот и другой), либо режиссер (выстраивает нужные ему мизансцены, заставляя героев доверчиво смотреть в «объектив»), либо гид, который с легкой иронией ведет зрителя по волнам своих воспоминаний и ощущений.
Александр Михалевич осваивает выставочное пространство не только концептуально, но и технологически. Редкая живописная техника (к слову, никто из хабаровских художников в ней не работает), многослойная и прозрачная, требует особой тщательности и огромного терпения. Так рождаются настоящие творческие работы.
Проект Александра Михалевича «Из опыта работы над визуальной автобиографией» изначально задумывался как рассказ. С него и начнем.
Небольшая экскурсия по выставке и временам
(ведет сам автор)
Живопись своим эмоциональным зарядом способна преодолевать очень большие расстояния и времена. А вектор человека направлен не только в будущее. С возрастом он растет еще и в прошлое. И чем дальше, тем больше мы углубляемся в свое детство. Разные люди приходили на выставку и впечатления у них разные. У одних — ностальгические чувства, у других — негативные. Дети увидели то, о чем столько раз им рассказывали дедушки и бабушки, соприкоснулись с их юностью.
Все названия работ — выхваченные строки из известных книг, кинофильмов, песен. Это некий посыл, который должен сработать либо в унисон, либо в противоречие, но в любом случае заставить зрителя задуматься.
В триптихе «Дом, в котором ты живешь» — жизнь небесная и земная. Здесь рассказывается о том, что было такое веселое коммунистическое время, которое строили и верили, что вот-вот заживем счастливо. В первой части — художник с открытым холстом стоит перед красивым домом и пытается войти в его ауру, сотканную из образов красивой барышни, офицера, которые, быть может, когда-то жили здесь, на улице Комсомольской, бывшей Лисуновской. (В работах Александра Михалевича всегда указываются точные адреса. И это понятно: проект автобиографический. — Прим. ред.). Средняя часть — переулок Кирпичный, некий современный безликий район. Здесь нет деревьев, негде встречаться людям, и все опутано линиями электропередачи. Человек — лишнее существо, и только одинокая луна бросает тень от лозунга «Слава труду». Завершает триптих изображение деревянного барака — памятника той самой эпохи коммунизма, которая все победит. Эпоха закончилась, а памятники остались. И прежде всего — в сознании людей.
Серия работ «Воспитание чувств» — это четыре государственные бумаги (или облигации) с экономическими посылами и идеологическими лозунгами. Например, с таким: «Кто коммунист — тот истинный работник, кто не работник — тот не коммунист». «Воспитание чувств» прежде всего о том, как мог формироваться человек в системе того времени. А поскольку человека воспитывает его собственное одиночество, заключительная часть графической серии — «Искусство полета» — показывает, насколько ты один сможешь противостоять этой системе, оставаясь самим собой. Ведь все мы индивидуальны на этой земле: люди, растения, животные, и потому, как тихие соседи, должны жить в гармонии с миром и постараться оставить свой отпечаток. Об этом триптих «Тихая жизнь наших соседей».
Сюжет триптиха «Простая история» на первый взгляд незамысловат и рассказан простым языком. Двое парней улыбаются, предвкушая что-то радостное. У одного из них гитара, он поблескивает новенькой фиксой. Симпатичные девушки занимаются прическами, явно готовясь к встрече. Может, с теми самыми молодцами? Милиционер на мотоцикле, гордый страж порядка, наверняка «при исполнении». В общем, закручивается какая-то интрига. А по улице бежит мальчишка и гонит колесо, раскручивая его обороты с огромной, практически нереальной скоростью. Человек в своем воображении еще и не на такое способен. И все герои этой истории как бы позируют художнику: выстраивается театральное действо, которое требует пристального внимания зрителя. Вникай, читай символы, сам домысливай рассказ, сопереживай.
Такие же простые истории рассказывают графические листы из серии «Маленькие обелиски верным помощникам Большого Человека на пути его победного шествия «PER ASPERA AD ASTRA». Прошлое за нас очень крепко держится, и не так-то просто от него уйти. Может, где-то на Западе жизнь кардинально меняется, а у нас одни и те же знаки времени переходят из одного десятилетия в другое. Машинки «Зингер», подвесные бачки, раковины с хитросплетением старых труб, кровати с панцирной сеткой, а над ней — плюшевый коврик с лебедями. Это своего рода памятник нашему бытовому счастью.
«Рождение Вселенной» — ключевое, знаковое полотно выставки. Человек своим духовным зрением может объять весь мир. И не важно, где он находится, в маленькой деревне или большом городе. Даже в лагерях люди писали прекрасные романы, создавали произведения искусства, которые помогали выжить не только им.
И все же мало одного факта физического рождения. Человек должен родиться духовно, а иначе ничего из него не выйдет. Душа умрет. Это читается в работе «The show must go on» («Шоу должно продолжаться»). (С нее в свое время начался проект Александра Михалевича «Из опыта работы над визуальной автобиографией». — Прим. ред.). До какой степени художник, в широком смысле этого слова, способен продавать свое творчество и до какой степени он художник? Среди атрибутов славы— голливудских звезд, высеченных в камне, микрофонов и т. д. — оплакивают героя. Начав себя тиражировать, он как натура творческая перестал существовать. Это и называется духовной смертью. Пока художник создает что-то новое, пока открывает себя, он интересен другим, он живет.
Вообще профессия художника очень радостная. Ему дана возможность прямого обращения ко Всевышнему, он творит, а это дар от Бога.
Художник Михалевич:
жизнь ДО и ПОСЛЕ
Александр Михалевич в свое время окончил хабаровский худграф. Его педагогами были Д. А. Романюк, Е. М. Фентисов, С. Н. Золотарев. Эти имена сегодня знаковые: обладая несомненным талантом, каждый из них в той или иной степени повлиял на развитие дальневосточного искусства, выработав собственную школу в живописи и графике. Александр Михалевич и сам преподавал на худграфе, правда, недолго. Свободолюбивый и независимый характер в тщательно выстроенной и «правильной» системе тех лет — явление опасное. Когда наступил критический момент, он вынужден был уйти. А точнее — уехать в добровольную ссылку на Север.
В Хабаровск вернулся только через несколько лет. С грузом проблем, забот, разочарований. Посмотрел, что происходит на городских выставках, и понял, что он здесь лишний. Там царил праздник жизни, но Михалевичу он показался слишком театральным, а потому — фальшивым. И художник подумал: «Напишу-ка я собственные похороны...» Тогда-то и началась работа над «Пьетой» — темой оплакивания. Очень долго полотно оставалось мертвым, и Михалевичу вновь пришлось пройти путь, прежде чем его «Пьета» стала важной точкой отсчета. Но не в ту сторону, где заканчивается художник и вообще все заканчивается, а туда — где новая жизнь. Человек родился, художник вернулся к себе. А «Пьета» (или «The show must go on» («Шоу должно продолжаться») стала началом концептуального автобиографического проекта.
Этот проект увидели не только в Хабаровске. Персональная выставка Александра Михалевича состоялась в арт-галерее «Метаморфоза» в Комсомольске-на-Амуре. Открытие состоялось на Рождество.
Оценки и критерии.
Душа и творчество
Десять лет Александр Михалевич работает художником — экспозиционером в Дальневосточном художественном музее. Через его руки прошли тысячи работ и сотни выставок. Как заметил Александр Лепетухин в своей статье «Портрет на фоне выставки» («Тихоокеанская звезда», 16 октября 2003 г.), у Михалевича есть редкое свойство: он способен приходить в восторг от чужих работ.
Однако критерии настоящего художника у Александра Михалевича очень жесткие. Он убежден, что это очень высокое звание и ответственное: по необъяснимым законам художник воздействует на зрителя своей энергетикой. Но тут-то по аналогии вспоминается профессия актера: такое же воздействие энергетикой. Давайте уточним: в прошлом, быть может, не в таком уж далеком, комедиантов хоронили за пределами кладбища, считая, что их дар совсем не от Бога. Тогда в чем отличие рисовальщика от актера?
Александр Михалевич на этот счет вспоминает слова Леонардо да Винчи: «Хорошего художника можно узнать по тому, если почувствуешь, что его рукой водит Дух». Конечно, размышляет Михалевич, дух может быть со знаком плюс или минус, и многие знаменитые мастера несут в своем творчестве дух деструкции, разрушения, хотя пропаганда и подняла их на уровень созидания. По мнению Александра Михалевича, высший полет творчества художников — Андрей Рублев, ранние итальянцы. Они несли ту самую «божественную искру».
А что происходит сегодня с дальневосточным искусством? Такой вопрос вполне резонно задать человеку, который на протяжении десяти лет наблюдает за этим процессом и, создавая ту или иную экспозицию, в какой-то степени участвует в нем.
«Дальневосточное искусство сейчас на распутье, — говорит Михалевич. — Раньше оно формировалось благодаря притоку художников, которые приезжали сюда по окончании крупных вузов страны. И хотя в те времена все институты работали по неким идеологическим канонам, они давали художникам очень хорошую пластическую школу. Мы помним имена Шишкина, Степанова, Шахназарова, вокруг них и формировались местные художники. Потом в Хабаровске появился худграф, который не давал уровня той школы, но прививал дух дилетантизма, позволявший художнику работать очень смело. Сформировался стиль дальневосточных художников, выросли такие мастера, как Арапов, Лепетухин со своими темами, собственным пластическим видением. Но, к сожалению, в последнее время притока свежих сил с запада нет, и художники начали вариться в своем маленьком местечковом мирке. А это очень опасно. Возможно, потому выставки стали какими-то суетными. Нет прорывных имен. Нет такого человека, как, например, Алексей Матвеевич Федотов, с его мощным размахом, эпическим видением...
К этому можно добавить, что художники сегодня пытаются жить в условиях рынка, который безжалостно диктует свои законы, расставляет главные акценты подобно цветовым пятнам на полотне. И здесь, наверное, скрыта одна из главных проблем современного искусства, его болевая точка. Она отчетливо дает понять, насколько ты свободен или НЕ свободен, а точнее — ЗАВИСИМ. Хотя тема свободы очень сложна, и для каждого она трактуется индивидуально. У Михалевича на этот счет своя формула: «Для меня важно, чтобы век мой — зверь — вцеплялся в меня, тянул, и только в буквальном освобождении от него я могу работать...»
Елена ГЛЕБОВА
Фото Валерия МАЙОРОВА
