Есть художники, мимо которых трудно проскочить незадетым. Олег Юрьевич Яхнин меня задел. Его персональная выставка «Кредо» в Дальневосточном художественном музее стала для меня важным личным событием. Я отчетливо увидел свою провинциальную лень и недостатки школы.
Поражает трудолюбие художника и формальное совершенство. Его офорты требуют лупы, акварели удивительно трехмерны, шаржированные портреты не утратили первого живого импульса несмотря на сделанность. Мастер есть мастер.
Параметры творчества
Личность художника определяет эти параметры. Творчество Олега Яхнина имеет широкий диапазон и глубину. Но почти не имеет высоты.
Попробую обосновать это утверждение. Яхнин очень живой, эмоциональный человек. Много эмоций — много работ. Но эмоции текучи и быстро сменяют друг друга. Это эфемерная, волнующая поверхность нашего сознания. Главное происходит в глубине. Туда, в глубины своего подсознания устремляет свое внимание художник. Там находит порой забавные, порой страшноватые, даже демонические образы. Они оживают в его работах. И непонятно, кто с кем играет — художник с ними или они с художником. Творческая игра всегда завораживает. Она позволяет взглянуть на мир под иным углом зрения, обнажить тайные пружины бытия.
На высоты человеческого духа Олег Яхнин бросает только короткие, недоверчивые взгляды. Они ему менее интересны. Более того, обращаясь к Христу, он его наделяет страстями, почерпнутыми в глубине собственного подсознания. Но об этом немного позже.
Несколько слов о форме и содержании
Выставка Олега Яхнина многоголоса. Она звучит, как оркестр. Поражает многообразие приемов и решений. В этом Яхнин близок Пабло Пикассо. Кстати, в более ранних работах эта близость просматривается более отчетливо. Теперь Пикассо словно растворился. Он не исчез, а именно растворился, как сахар в кипятке. Яхнин вобрал в себя многих художников. Кроме Пикассо есть следы Павла Филонова, Георга Гросса и еще одного, имя которого Легион.
Яхнин прочно стоит на вершине мирового искусства, опираясь на достижения предшественников. Но он совсем не похож на уравновешенного классика. Художник намеренно сталкивает различные приемы и решения, заставляя их взаимодействовать, а порой взрываться.
Своей взрывной энергией он напомнил мне другого петербуржца — Юрия Шевчука. Кстати, они знакомы и чем-то неуловимо похожи внешне (помимо усов, бороды и очков). Главное, что их роднит, это стремление докричаться, из себя, из своего «я», до других. Для обоих творчество — попытка преодолеть одиночество.
Почему я решил, что Яхнин внутренне одинок? Опять же глядя на работы. Когда ты говоришь с близким человеком, нет смысла кричать, форсировать формы. Достаточно интонации, взгляда... Хотя взглядом Олег Яхнин пользуется активно. Но как! Словно это и не взгляд вовсе, а прикосновение. Глаза автопортретов живее глаз смотрящих на них зрителей! Это целенаправленное воздействие, почти магия. Невольно вспоминается гоголевский нарисованный персонаж из «Портрета», пытавшийся вырваться из картины в реальность.
Публика в большинстве своем Яхнина не понимает. Она эгоистична и считает, что художник что-то выдумывает для ее развлечения. Но художник не шут. Для Яхнина важно отпечатать свое «я» в других людях. Это один из способов преодолеть время. Но современная публика так пресыщена, она устала от воздействий. Так сложно художнику дотянуться до очерствевшего, дебелого зрительского сердца. Вот и приходится кричать, применять сильные экспрессивные формы. Яхнин сам говорит о своей близости к экспрессионизму как к художественному направлению.
Экспрессионизм оформился как стиль давно, почти сто лет назад в разоренной Первой мировой войной Германии. В экспрессионизме преобладает ужас, разочарование и даже омерзение при взгляде на человека. Все это результат шока. Европейская культура продемонстрировала свою ненадежность и способность в любой момент сойти с ума. Миф о торжестве прогресса и гуманизме рухнул. «Цивилизованные» государства в любой момент могли вновь заняться промышленным изготовлением трупов из живых людей. Так оно, собственно, и произошло через два десятилетия. В чем-то экспрессионисты были пророками.
Очень симптоматично, что именно этот стиль с его нервными формами взял на вооружение художник Яхнин. Форма и содержание — одно целое. Стиль экспрессионизма имеет непременное приложение: трагический, лишенный радости взгляд в будущее. Яхнин печальный художник. В разговоре со мной он согласился с этой мыслью и добавил, взглянув на меня своими удивительно знакомыми по «автопам» глазами: «Чего радоваться, работать надо».
Парадоксы Яхнина
Олег Яхнин очень искренний художник. Своими работами он говорит правду, одну только правду и только правду. Это его личная частная правда. Вряд ли она кого-то может спасти. Но художник и не ставит такой глобальной задачи. Вглядываясь в его образы, люди видят смятение, боль художника.
Художник, безусловно, страдает, и, возможно, гораздо сильнее, чем сам об этом думает. Он весь «расписан», занят работой, проектами, и у него нет времени прислушаться к своей боли в полной мере. Поскольку мы всегда говорим от полноты сердца, оно ощутимо присутствует в его работах. Но даже с собственной болью художник играет. Таковы законы принятого им творческого метода.
Возможно, играя, он освобождается от образов, теснящихся в его подсознании? Полностью избавиться от них с помощью искусства нельзя. Можно только сбросить внутреннее давление. Уравновеситься.
Странно наблюдать, как люди с любопытством всматриваются в чужое страдание. Пробуют на свой вкус. Сравнивают впечатления. Сюрреалистический гастроном. Большинству нравилось, но были и такие мнения: «Это не мое. Сильный художник, но много агрессии». Меня тоже несколько отпугивает ряд работ Яхнина, где стихийные силы крошат и ломают форму.
Яхнин — либеральный художник. Свобода — важная составляющая его творчества. Всем хороша свобода, но она не знает истинной любви. Той любви, в которой нет страстей, где личное «я» далеко не самое важное и интересное. Большая свобода — большое одиночество. На такую свободу душа отзывается болью.
Вот и выстроилась цепочка взаимосвязанных, вытекающих один из другого духовно-жизненно-творческих моментов. Экспрессия — боль — одиночество — свобода. Их можно переставить местами, суть от этого не меняется. Все это характерные черты искусства нового времени. Оно объективно отражает состояние души большинства людей, населяющих сверкающий голубой шарик, летящий вокруг сияющего Солнца.
Яхнин о Христе
— Я человек православный. Ортодокс. Мы с женой венчались. К вере я отношусь с трепетом, — так ответил мне Олег Яхнин на несколько бестактный вопрос о вере. У меня нет никаких причин сомневаться в искренности его слов. Но между тем, что говорит художник, и тем, что рождается на его холсте, не всегда простая однозначная связь.
Давайте посмотрим на две работы Яхнина. Вот большой монументальный портрет Христа. Мы словно приблизились к его полутораметровому лицу, глаза в глаза. Но взгляд этот нам хорошо знаком и образ тоже. Это сам художник Яхнин в терновом венце! Может, изображая Христа, художник случайно наделил его своими чертами? Скорее всего, нет. Не такой рисовальщик Яхнин, чтобы удовлетвориться тем, что случайно получилось. Перед нами действительно очередной «автоп». Что хотел сказать своей работой Яхнин? Поднимал ли он свой образ до образа Спасителя или просто примерял маску? Может, он сравнивал свои страдания со страданиями Христа? Не знаю. Скорее всего, это просто продолжение игры с образами и формами. Но игры на грани допустимого, а может, и за гранью.
Особенно смущают глаза нарисованного Христа. Они полны страсти. Известно, что человек, внешне похожий на Христа, но наделенный страстями, — это антихрист. Стоп! Кажется, приехали.
Давайте лучше всмотримся в маленький, великолепно исполненный графический лист «Снятие с креста». В центре композиции изможденный персонаж. У него нет признаков святости. Нет нимба. Нет отчетливых следов крестных страданий. Нет самого креста. Он за пределами композиции. Нетрудно догадаться, что это тоже автопортрет. Его, художника, сняли с креста. К нему тянутся руки всех поддерживающих его персонажей. У них длинные, липкие, похожие на свежесваренные макароны пальцы. Все они почему-то сходятся на детородных органах героя...
Есть какая-то закономерность в этих трактовках. Не зря изображенные Яхниным ангелы мало похожи на посланцев Бога. Скорее, это куклы из ящика злого кукловода.
Все художники невольно выражают что-то помимо задуманного, и чаще всего происходит это бесконтрольно. Все они проводники, точки приложения сил гораздо больших, чем они сами. Ведь художник работает на грани реального и иных духовных миров. О них мы можем судить только по воздействиям и результатам труда. Может, настоящая свобода похожа на парус? Мы разворачиваемся к тем или иным духовным силам, а дальше... дальше начинается творчество.
Несколько прощальных слов
ХХ век превыше всего ценил силу. Яхнин очень сильный художник. Сильный по форме, сильный по энергии. Его работы оказывают воздействие. Например, у меня на время улучшилось зрение. Я стал видеть огромное количество нужных и ненужных деталей на лицах людей — волосинок, пор, морщинок. Это тоже признак силы — уметь навязывать свое видение другому человеку.
В разговоре Олег Юрьевич сказал: «Не разбирающиеся в искусстве православные батюшки обвиняли меня в сатанизме». Мне кажется, это слишком. Если водолаз заглянул в морские глубины, то от этого он не становится рыбой.
Яхнин считает, что совершенство, мастерство способны переплавить зло в добро, если нарисовано хорошо, то и воздействие положительное. Не знаю. По-моему, не всегда так. Скорее, формальное совершенство — это крючок, которым художник пытается зацепиться за вечность, чтобы не исчезнуть.
В заключение хочется напомнить, что это очень субъективный взгляд на личность и творчество Олега Яхнина. Мы знаем, что художественный образ многогранен, и его можно рассматривать под разными углами, а многомерность автора — много выше. Ведь он сам образ Создателя. Поэтому данный текст следует воспринимать как попытку приблизиться к истине с наиболее близкой автору стороны. Не более, но и не менее.
P. S. Еще несколько личных черт художника Олега Яхнина. Он наделен редким талантом восхищаться другими мастерами. Чем больше художник, тем меньше в нем Сальери.
Он гений общения. Абсолютный тамада. После вечера с ним остается хорошее настроение. Он любит жить и делает все с интересом. Творчество, по его словам, должно быть интересным. Это прежде всего. Яхнин считает, что художник, в высоком смысле этого слова, во всем мире профессия вымирающая. Школа академической живописи и рисунка утрачена практически везде.
Яхнин многое делает для того, чтобы профессиональные художники, умеющие рисовать, не исчезли и в России. Он считает свою педагогическую работу более важной, чем личное творчество.
Он...
Александр ЛЕПЕТУХИН, художник
Фото Валерия МАЙОРОВА
