Словесница Искусств

Икона — это молитва в красках,
она обращается к самым высоким нашим духовным проявлениям.

Когда в Дальневосточном художественном музее проходила выставка икон, было интересно наблюдать за реакцией посетителей. Некоторые из них подолгу вглядывались в образы, пытались прочесть тексты, некоторые крестились. А другие, заглянув в зал, обегали его по периметру и также бодро вылетали в дверь. Одна моя знакомая остановилась на пороге и вообще отказалась войти. «Мне это не интересно», — сказала она.

Великое искусство само выбирает, с кем общаться. Шопенгауэру принадлежит верное замечание: картины подобны высочайшим особам, «было бы дерзостью, если бы мы сами первыми с ними заговорили. Вместо того нужно почтительно стоять перед ними и ждать...». Особенно, когда мы общаемся с такой сложной духовно-живописной системой, как икона.

Искусство обладает способностью настраивать душу на определенную вибрацию. Икона — это молитва в красках, и она обращается к самым высоким нашим духовным проявлениям. Понятно, что не всякий человек может «настроиться». Не все обладают достаточно высоким духовным опытом. Кроме того, современный человек не знаком с изобразительным языком иконы. Многие воспринимают ее даже как примитив, неумение изобразить «правильно». Но на самом деле икона не стремится объективно отразить проявления видимой реальности. Она отражает духовную реальность, увиденную «очами души». Для этой цели древние художники создали сложную и вполне совершенную систему, которую принято называть обратной или сферической перспективой. Она в корне отличается от прямой перспективы, открытой мастерами итальянского Возрождения. Это взгляд неподвижного человека с одним глазом, который относительно себя выстраивает пространство, считая себя точкой отсчета. Чем-то это напоминает взгляд эгоцентрика.

Сферическая перспектива прежде всего динамична. Вспомните, как мы вертим головой, осматривая купол неба. А как выгибается упругой выпуклой дугой берег, когда плывёшь в лодке. По сути мы внутри огромного зрительного шара, который как бы передвигается вместе с нами. Если этот шар разместить на плоскости, с ним произойдут те самые деформации и сдвиги, которые мы видим на иконе.

Когда возникла проблема создания систем для космической навигации, ученые столкнулись с невозможностью использовать столь привычную для нас линейную перспективу в космосе. Там нет рельсов, дорог и нет поверхности, на которой все это может расположиться. Тогда академик Раушенбах, сам человек глубоко верующий, пришел к выводу, что сферическая перспектива наиболее точно отражает пространственные взаимодействия в космосе. Там объекты динамичны, и движутся они по сложным траекториям. Так, на основании сферической перспективы академиком Раушенбахом были созданы приборы для стыковки космических аппаратов.

Получается, что «Троица» преподобного Андрея Рублева написана по тем же законам, по которым космонавты пилотируют свои корабли. Если внимательно присмотреться к этой иконе, можно отметить, что фигуры трех ангелов словно стелются по выпуклой и вогнутой поверхности шара. Центральная часть сферы разомкнута, и зритель видит стол и стоящую на нем чашу. Во время молитвы сознание человека обретает внутреннюю тишину и гармонию, и он как бы замыкает собой эту сферу, становясь участником божественной беседы.

Интересно проследить, как взаимодействуют время и пространство на изобразительной плоскости. Оказывается, если пространство на картине сжимать, то время начинает растягиваться. Вспомните, как скачет на своем белоснежном коне Георгий Победоносец. Мы чувствуем, что этот конь никогда не опустит взметнувшихся копыт, и на красном плаще никогда не дрогнет ни одна складка. Перед нами образ вечного столкновения добра и зла в их абсолютном проявлении. На иконе, изображающей усекновения главы Иоанна Предтечи, иконописец показал покорно склонившего голову Иоанна. Рядом с ним с поднятым мечом стоит воин. А внизу, у их ног, чаша со второй (!), уже отрубленной головой Иоанна. Для сферического пространства характерно множество точек зрения в различные пространственные моменты. Когда мы соединяем их на плоскости, то обретаем большую временную свободу. Можно сразу изобразить рождение, жизнь и смерть святого, и ни у кого не возникнет никакого сомнения, что это допустимо.

Если применить иконную условность в реалистической живописи, получится полная несуразица. В свое время И. Е. Репин решил в портрете Льва Толстого показать гениальность писателя с помощью свечения его головы. Он написал Толстого с книгой в руках на фоне вечернего сада и приставил к реальному туловищу светящуюся розовым светом бородатую голову. Эффект вызвал немало веселья у публики: «Светящийся китайский фонарик на плечах!». Можно сделать вывод: у каждой изобразительной системы есть своя специфика, и одна другую не может заменить. Изобразительное пространство во многом диктует художнику, что он может выразить.

Икона изображает не земной, а горний мир. В нем все иное. В частности, здесь нет конкретного источника света, потому что он сам лучезарен. И на иконах, если взять их лучшие образцы, это свечение достигает удивительного воплощения. Светится все: одежда, здания, «иконные горки» (которые, кстати, являются равниной вздыбленной обратной перспективы). Свечение передает радость преображенного, одухотворенного мироощущения. Андрей Рублев, Дионисий действительно находились в таком радостно-возвышенном духовном состоянии, когда накладывали свои прозрачные яркие краски. Способны ли мы сегодня испытать такую радость? Когда смотришь современные иконы, видишь, что свечение померкло. Краски стали тяжелее, контуры жестче. Очевидно, живопись объективно отражает сегодняшнее духовное состояние человека.

Вот что еще интересно. На старых иконах в глазах святых нет блеска. Разве иконописцы не могли нарисовать блик? Они сознательно отказывались от излишнего оживления глаз, обращенных не в наш суетный мир, а в Вечность. Потому что чувственный блеск в глазах противоречил утверждению святых отцов о том, что «на вершине любви нет страстей».

Если посмотреть на фигуры, изображенные на иконах, можно увидеть особое движение, напоминающее движение волны по поверхности шара. Эта волна почти неуловима, но она придает особую гармонию вытянутым, не имеющим физического веса фигурам. Действительно, перед нами окно в иной мир. И особо почитаемыми становятся те иконы, где духовная реальность запечатлена с наибольшей силой. А это, разумеется, зависит от духовного состояния художника. Одним мастерством ничего не добиться. Быть подлецом и создавать высокое невозможно. Гений и злодейство вещи, как известно, взаимоисключающие.

А какова роль иконы в жизни современного художника? Оказывается, она может быть не только камертоном, настраивающим душу. Икона может «настраивать» и живопись. Часто, взяв в руки репродукцию «Троицы», я смотрю, сравниваю ее цельность со своими работами и вижу их грязь, раздрызганность, негармоничность. Это, собственно, и заставило меня в свое время пойти в храм. Очевидно, совершенствование души и совершенствование палитры — одно и то же.

Кстати, отношение к иконе как к высочайшей вершине в мировой живописи характерно для всех истинных художников. Как-то я принес своему соседу по мастерской заслуженному художнику России Г. С. Зорину альбом с репродукциями пятисот шедевров мировой живописи. Он долго его листал, а потом достал книгу с репродукциями икон: «Найди в своих „шедеврах“ что-нибудь равное по силе». И открыл наугад одну из них. Я долго листал шикарный американский альбом, но ничего не находилось. Стоило рядом поставить икону, и «шедевр» тут же гас, становился суетной театральной сценой, не способной выдержать конкуренции с мощным цветовым аккордом иконы. И подумалось тогда: прогресс в живописи идет, но икона всегда оказывается впереди прогресса. Потому что она устремлена ввысь.

И еще. Вспомнилась история, которая произошла совсем недавно. Сосед по мастерской Александр Рябчук вместе с другим художником Фаридом Галиулиным делали экспозицию в краеведческом музее. Им нужна была красивая икона. Совершенно случайно они выбрали изображение Богоматери, подходящее по размеру и по «пятну». Да и вообще эта икона как-то им приглянулась и словно сама попросилась в экспозицию. Так из музейных запасников на свет появилась «Албазинская Божья Матерь», которая теперь находится в кафедральном соборе. До сих пор помню крёстный ход, когда ее торжественно переносили в храм. Говорят, в народе есть поверье, что икона эта чудотворная.

У икон, как и у людей, своя судьба. И приятно сознавать, что хабаровские художники приняли живое участие в обретении «Албазинской Божьей Матери».

Александр ЛЕПЕТУХИН,
художник