Нонн Панополитанский: на грани язычества и христианства

Начну с личных впечатлений. В аспирантские годы, проведенные на кафедре романской филологии МГУ им. Ломоносова, довелось прочитать только что вышедшую книгу С. С. Аверинцева «Поэтика ранневизантийской литературы» (издательство «Наука», 1977). Для филологов разных специальностей это было настоящее открытие, как, впрочем, и книга Д. С. Лихачева «Поэтика древнерусской литературы», вслед которой написал свою книгу С. С. Аверинцев. Творчеству Нонна Панополитанского была посвящена в труде московского ученого глава «Мир как загадка и разгадка». Она надолго заинтересовала меня.

В учебниках по античной литературе фигура Нонна Панополитанского либо не упоминалась вовсе, либо характеризовалась очень кратко. Древнегреческий поэт эпического склада жил в Египте в V веке нашей эры. Написал виртуозными гекзаметрами огромную поэму, состоящую из 28 000 строк и 48 книг, — «Деяния Диониса». В ней описаны рождение, жизнь, триумфальное шествие в Индию и апофеоз Диониса. После своего обращения в христианство Нонн написал стихотворный парафраз Евангелия от Иоанна. Биография Нонна почти неизвестна. Но стиль его произведений, к счастью, доступен наблюдению; и многие поколения литературоведов отмечали его усложненность, вычурность метафор и иносказаний, многословие. Говорили: это риторика, доведенная до абсурда. И в самом деле, «Деяния Диониса» Нонна далеки от гомеровской «Илиады», хотя по объему могут с ней и поспорить. Логично, что филологическая наука отнесла поэмы Нонна Панополитанского к книжному эпосу, второй классике, к «чистой» литературе, каковой является, например, «Энеида» Вергилия. Но если Вергилий стал спутником Данте в его путешествии по аду, то есть соединяющим звеном между античностью и средневековьем, то о Нонне Панополитанском, который внес христианскую тему в эпос, забыли. Об этом напомнила книга русского филолога XX века.

«Мы не будем задаваться вопросом: хороший ли поэт Нонн? — пишет С. С. Аверинцев. — Весьма возможно, что он в некотором всемирно-историческом смысле слова „дурной“ поэт, ибо в нем и через него осуществилось разрушение или деформирование некоторых фундаментальных ценностей античной литературной традиции... Система поэтических установок и приемов Нонна обладает высокой степенью оригинальности и притом неоспоримо логична и последовательна внутри себя. Если перед нами безумие, то такое безумие, в котором, говоря словами Полония, есть метод... Система эта отвечала каким-то важным запросам эпохи, о чем свидетельствует ее воздействие на всю грекоязычную гекзаметрическую поэзию V — VI вв.». Цитировать С. С. Аверинцева можно бесконечно, лучше я отошлю читателя к следующей его работе, где анализ творческого наследия Нонна Панополитанского продолжен*.

Вспоминаю, как трудно и интересно было работать с тяжелыми фолиантами в отделе редких книг ленинки, то есть Государственной публичной библиотеки им. В. И. Ленина. Я занималась изучением научного стиля эпохи Возрождения, трактатами на латинском языке (так называемой неолатинской литературой). Эти познания оказались востребованными, когда меня пригласили аннотировать издания на латинском языке, имеющиеся в фонде Дальневосточной государственной научной библиотеки. Так, почти три десятилетия спустя, я снова встретилась с Нонном Панополитанским в Хабаровске. Да, справедливо сказано, что книги имеют свою судьбу, но в более точном варианте эта древняя мудрость звучит так: «PRO CAPTU LECTORIS HABENT SUA FATA LIBELLI» («Книги имеют свою судьбу смотря по тому, как их принимает читатель». Теренций Мавр, римский грамматик).

Итак, целых три издания Нонна Панополитанского: поэма «Деяния Диониса» на древнегреческом языке, 1569 год, издатель Кристоф Плантен, Антверпен; та же поэма «Деяния Диониса» с параллельным переводом на латинский язык, 1605, издатель Вехелианис, Ганновер; и, наконец, книга, посвященная изучению парафразы Нонна на тему Евангелия от Иоанна, автор Даниэль Гейнзиус, тексты на древнегреческом и латинском, издательство Эльзевиров, 1627, Лейден. Эти книги как бы образовали трилогию, и о ней стоит рассказать. Только нужно переместиться опять в другую эпоху — гуттенберговскую. Ведь история полиграфического дела тоже часть истории культуры. С каким интересом мы стали относиться к искусству книги и как ценим эти гравированные титулы, шрифты, заставки и концовки, иллюстрации, переплеты, форматы, типографские марки, экслибрисы. Эпоху Возрождения представляют наряду с такими художниками, как Рембрандт, Гальс, Вермеер Дельфтский и «малые голландцы», еще и мастера первопечатных книг. В 1501 г. книги печатали в 254 городах Европы в 1120 типографиях. Наиболее известные — издания Мануциев (Италия, XV — XVI века), Этьенов (Франция, XVI век); более 5000 книг насчитывает коллекция голландского издательства Эльзевиров конца XVI — начала XVIII века. Международным языком ученых и студентов был язык Древнего Рима, поэтому и большая часть первопечатных книг Европы написана на латыни.

Во второй половине XVI века ведущими становятся фламандские типографии, особенно антверпенское предприятие Кристофа (Христофора) Плантена, выходца из французского города Тура. В наборных кассах Плантена были лучшие шрифты того времени, выполненные французским художником ле Бе. Удивительный музей полиграфического искусства, дом-музей Плантена на площади Фрайдахмаркт в Антверпене существует до сих пор. Плантену принадлежит инициатива издания особого вида книг, так называемых университетских, с обширным филологическим комментарием, предисловиями, пояснениями и т. д. Университетские книги — это прежде всего издания греческих и римских классиков. В этой серии, очевидно, находится и книга Нонна Панополитанского «Деяния Диониса» из Дальневосточной государственной научной библиотеки. На титуле заглавие на древнегреческом, а также на латинском, здесь же сообщается, что это первое печатное издание книги из библиотеки Иоганна Паннония, комментарии Герарда Фалькенбурга, обширный индекс. Структура книги обычная для того времени: оригинал на древнегреческом, научный аппарат на латинском. Титул наборный с типографским знаком в виде циркуля внутри круга, с латинским девизом «LABORE ET CONSTANTIA» («Трудом и постоянством»).

Является ли поэма «Деяния Диониса» языческой? Да, в той мере, в какой она прославляет римскую государственность. Но сам эпос о Дионисе характеризует Нонна как ранневизантийского поэта. Дионис в поэме трижды перевоплощается: как бог-подобие, как бог-призрак и как бог-двойник; тройственность языческого божества странным образом резонирует с христианскими представлениями...

Насколько далек Нонн от классической ясности гомеровского эпоса, свидетельствует и его стиль («поэзия намека и догадки», по С. С. Аверинцеву). Ему свойственно нагнетание множества эпитетов, характеризующих предмет, но сам предмет при этом не называется. Так как полного перевода поэмы на русский язык нет, предложим читателю замечательные фрагменты перевода С. С. Аверинцева из его статьи. Вот фрагмент о «блестящей бронзе», то есть о зеркале:

...Некогда тешилась дева, поставив блестящую бронзу
Отображенной красы судией, начертание лика
Этим свидетельством вести безгласной поверить желая,
Ложный исследуя облик мерцающей тени в зерцале,
И повторению черт улыбалась своих, Персефона,
Зрелище, в бронзе своей возникшее силой, завидев,
Образ обманный себя созерцала самой — Персефоны...

«Деяния Диониса», кн. V.

Напряженный пафос, таинственность (энигматичность) эпической поэмы Нонна предвосхищают средневековую символику сакральных текстов, полных несказанного, немыслимого, неисповедимого...

Вернемся к истории книгопечатания, чтобы проследить дальнейшие издания Нонна Панополитанского. В XVII веке центр книгопечатания перемещается из Италии и Франции в Голландию. И здесь первенство принадлежит издательскому и книготорговому делу Эльзевиров, просуществовавшему свыше 130 лет. Основателем династии был Лодевик Эльзевир, ученик Плантена, подмастерье, переплетчик, затем книготорговец и печатник. В истории эльзевировских книг выделяют лейденский тип изданий (30 — 40-е годы) и амстердамский (50 — 70-е годы). Первый период связан с именами Бонавентуры и Абрагама, а второй — с именами Даниэля и Лодевика-младшего, а также Иоганна Эльзевиров. Книга, о которой пойдет речь, издана в типографии Бонавентуры и Абрагама Эльзевиров, Лейден, 1627. Но автором на титульном листе обозначен Даниэль Гейнзиус, а парафраза (метафраза) Нонна Панополитанского как бы спрятана внутри. Чтобы прояснить ситуацию, приведем полный перевод латинского текста на титуле. Названия трудов в духе времени были весьма подробными. Итак: «Даниэля Гейнзиуса СВЯТОЙ АРИСТАРХ, или Комментарии к переложению Евангелия от Иоанна НОННА». В первой части которых исследуется перевод, во второй — перевод сравнивается со Священным Писанием: в обеих частях объясняются многие места С. Евангелиста. Далее приводятся тексты Нонна и С. Евангелиста; затем три указателя. Один — Сильбургия к Нонну Греческому, другие — к Аристарху; на греческом и на латинском языках..." После этого следует типографский знак Эльзевиров: вяз, увитый виноградом, под ним философ, который срывает виноград. Латинский девиз: «NON SOLUS» («He одинок»). И то, что мы называем теперь выходными данными.

В книге «Эльзевиры» (Москва, 1975) можно увидеть гравированный портрет Даниэля Гейнзиуса, «библиотекаря и профессора политических наук» (1580 — 1655). Выдающийся голландский филолог, историк и поэт, он на протяжении многих лет сотрудничал с книгоиздательством Эльзевиров. Именно он определил структуру большинства изданий римских классиков. Особое внимание он обращал на текстологическую сторону книги, так что комментарии и справочный аппарат занимали у него не менее четверти объема. Прообразом этого ряда изданий и является комментарий к переложению Нонна, то есть обширный филологический и богословский труд с параллельными текстами на древнегреческом и латинском, со специальными комментариями на латинском. Еще раньше, в 1605 году в Ганновере, вышел в свет латинский перевод поэмы Нонна «Деяния Диониса», выполненный профессором поэзии Ростокской академии Эйлхардом Любином также с параллельными текстами. Эта книга (в ней 1400 страниц), хотя мы говорим о ней в конце, занимает хронологически срединное место в трилогии Нонна Панополитанского.

Даже перелистывая страницы этих трех книг, понимаешь, как печатные знаки концентрируют в себе пространство и время. Облик книг, их структура отражают целостный контекст культуры эпохи Возрождения: Кристоф Плантен, Бонавентура и Абрагам Эльзевиры, Даниэль Гейнзиус, Эйлхард Любин. Содержание, то есть оригинальные и переведенные на латынь тексты Нонна Панополитанского переносят нас ещё дальше, в переходную эпоху от античности к Средневековью.

К сожалению, жизнь Нонна Панополитанского, как и его визуальный образ канули в историю. Возможно, что этнически он был коптом, так как жил в египетском городе Хеммисе, который греки назвали по-своему — Панополис. Тем не менее эта окраина Римской империи оставалась, как и Александрия, одним из центров древнегреческой культуры, и Нонн Панополитанский для сегодняшнего читателя (исследователя) предстает как древнегреческий поэт на грани язычества и христианства. Вот как он пересказывает евангельский сюжет языком и размером Гомера. Это описание смерти Христа на кресте из XIX книги «Переложения Евангелия от Иоанна». Быть может, прекрасный русский перевод С. С. Аверинцева приблизит Нонна Панополитанского к читателю 2000 года после Рождества Христова.

...Тою порой Иисус, череду неизбежных свершений
В сердце объемля своем и зная, чему оставалось
Сбыться, конец торопя, промолвил толпе предстоявшей:
«Жажду!» Уже недалече была уготована чаша,
Полная уксусом горьким; и некто, с неистовым духом,
Губку, возросшую в бездне морской, в непостижимой пучине,
Взял и мучительной влагой обильно насытил, а после
На острие тростника укрепил и приподнял высоко;
Так он к устам Государя приблизил смертельную горечь,
Прямо пред ликом его на шесте длиннотенном колебля
В воздухе губку высоко и влагу в уста изливая
Вместо живительных вод и божественных яств неистленных.
Вот ощутили уста и гортань горчайшую влагу;
Весь обмирая, он молвил последнее слово:
«Свершилось!» -
И, преклоняя главу, предался добровольной кончине.

 

Валентина КАТЕРИНИЧ,
кандидат филологических наук

  • С. С. Азеринцев. Поэзия Нонна Панополитанского как заключительная фаза эволюции античного эпоса. В кн.: Памятники книжного эпоса. Москва,1978 ↑