Вера и Владимир Евтушенко

«Своего творчества без иконописания мы уже не представляем...»

Каждый день, когда утреннее солнце освещает проснувшийся город, и потом, когда небесное светило уплывает за голубоватые сопки, над Хабаровском раздается колокольный звон. Это храм святителя Иннокентия епископа Иркутского, золотясь куполами, зовет своих прихожан. Голоса колоколов и радостны, и трагичны, а сердце сжимается от необъяснимой печали. Перетерпев боль и муку, перенеся унижения, церковь вернулась к нам.

История возрождения Иннокентьевской церкви началась в девяностых годах теперь уже уходящего века. Тогда свобода на самом деле стала глотком свежего ветра. Он помог сбросить удушливую паутину, которая, казалось, накрепко опутала наши сердца и умы.

Станислав Владимирович Проценко, в то время атаман Уссурийского казачьего войска, стал первым, кто открыто заговорил о возвращении Иннокентьевской церкви (в то время в ней располагался планетарий). Постепенно образовалась инициативная группа хабаровчан, в которую вошли художники Николай Спижевой, Владимир и Вера Евтушенко, Павел Трач, архитекторы и строители Дмитрий Бальчев, Юрий Кривопуск, Леонид Волков. Были и другие люди, которые тоже совершенно бескорыстно принимали участие в возрождении этого святого места. И вот в июле 1991 года отделом юстиции крайисполкома зарегистрирован вновь образованный приход святого Иннокентия епископа Иркутского Русской Православной церкви. Временный иконостас сделали по эскизам Владимира Евтушенко, и храм, тогда еще практически разрушенный, принял верующих.

В качестве первого крупного спонсора выступил предприниматель Владимир Воловик. Собственно говоря, благодаря его пожертвованиям и начались восстановительные работы. Затем основную финансовую ношу взял на себя президент ЗАО «Лесной комплекс» Владимир Фукалов. Сегодня восстановление Иннокентьевской церкви практически завершено. Купола уже увенчаны величавыми крестами (эскизы Владимира Евтушенко), отлиты и установлены колокола. Группа хабаровских художников, которую возглавляет Борис Федоровский, заканчивает роспись стен по его эскизам.

Автором эскизов иконостаса с самого начала был Владимир Евтушенко. Потом, получив благословение Владыки Марка, вместе с женой Верой и другими мастерами он воплощал его в материале. Размышления, сомнения, проработка новых и новых вариантов. Все это уже позади. Меньше всего хочется употреблять высокие выражения, но то, что в течение года делали Владимир и Вера Евтушенко, на самом деле титанический труд. И прежде всего труд души.

В день встречи в мастерской художников Евтушенко нас окружали строгие лики святых. Это их временное пристанище. Когда иконописцы нанесут на доски последние штрихи, они отправятся в храм и останутся там навсегда. И теперь уже в святые лики будут вглядываться прихожане, молиться, просить защиты.

Е. Г.: — Все эти годы вы как профессиональные художники работали в разных направлениях, в различных техниках, но теперь творческий путь привел вас в храм. А с чего все началось?

Владимир: — В свое время, не дожидаясь начала восстановительных работ в Иннокентьевской церкви, я сделал три варианта иконостаса и показал Владыке Иннокентию. Он отнесся очень внимательно к эскизам и благословил меня на исполнение иконостаса. Но из-за отсутствия финансирования восстановительные работы в церкви не двигались. Позднее, когда Хабаровскую епархию возглавил Владыка Марк, в эскизе иконостаса по его совету пришлось кое-что переделать, но от этого он только выиграл. Добавилось больше высоты, и это позволило нам писать иконы пророческого и Деисусного (изображение святых, предстоящих Христу. — Прим. ред.) ряда в полный рост.

Е. Г.: — А до этого момента ваша жизнь, творчество были как-то связаны с православием?

Владимир: — Лично меня всегда интересовала икона как таковая. В начале семидесятых годов я выполнял миниатюры в меди с православными сюжетами: «Андрей Рублев», «Иван Федоров — первопечатник» и другие. Потом это как-то отошло, были иные проблемы, стояли иные задачи, но тяготение к православию, к церковному искусству было всегда. Когда праздновалось 1000-летие крещения Руси, я задался целью попасть на этот праздник в Москву. Хотелось посмотреть великолепную выставку в залах Академии художеств, почувствовать ту особую атмосферу, встретиться с интересными людьми. И бесследно это, конечно же, не прошло. Позднее, когда начались разговоры о восстановлении Иннокентьевской церкви, так сложилось, что первое собрание инициативной группы проходило в нашей мастерской. Так что с первых дней мы с Верой были связаны с этой церковью.

Вера: — Мы с Володей были крещеными, но не воцерковленными, а приобщение к церкви прошло как-то естественно, даже радостно, и стало образом нашей жизни. Когда в 1998 году мы писали икону «Снятие с креста» для святого престола Иннокентьевской церкви, пришлось впервые столкнуться с такой сложной композицией, которую нужно было перевести на доску. Столько содержания, смысла в каждой линии. И столько горя, что во время работы слезы наворачивались на глаза. Именно тогда я очень остро это почувствовала. А вообще моими любимыми образами в иконописи всегда были архангелы. В разное время писала ангелов-хранителей, были написаны на шелке «Георгий Победоносец», «Архангел Михаил», олицетворяющий борьбу со злом, с грехом.

Е. Г.: — Принимаясь за столь сложную работу, как иконостас, какими источниками вы пользовались, откуда черпали «вековую мудрость»?

Владимир: — Что-то видели на выставках, что-то в наших хабаровских музеях. Но здесь мы столкнулись с некоторой сложностью. Иконы, которые хранятся в музейных фондах, привезены сюда из разных мест, они принадлежат кисти разных мастеров. А ведь иконостас должен быть выполнен единым изобразительным языком. Поэтому пришлось пользоваться древними источниками, которые сегодня, к счастью, достаточно хорошо сохранились. Речь о московской, новгородской, псковской, палехской школах иконописи. Использовали и некоторые источники современной иконописи. Так одновременно мы работали и постигали технологические и технические тонкости иконописного искусства.

Издревле повелось, что каждый мастер-иконописец был опекаем церковью. И на первом этапе работы нам очень помог Владыка Марк своими советами, замечаниями, напутствиями. Он говорил, что это дело творческое, мы вольны, но главное — не отступать от канонов.

Лично для меня иконописание интересно тем, что процесс этот коллективный. Ты словно включаешься в цепочку художников и иконописцев, которые издревле создавали церковное искусство с его языком, живописной манерой, где все выверено. Поэтому, впервые взявшись за подобную работу, я старался особо себя не проявлять, не находить собственный изобразительный язык. Нам ближе московская школа иконописи, которая привлекает радостью и праздничностью красок. Так писали Андрей Рублев, Феофан Грек. Поражаешься красоте линий, красок и, когда сталкиваешься с этим при написании иконы, понимаешь, насколько сложно выполнять работы на таком же уровне.

Е. Г.: — Всегда иконописцы на Руси, принимаясь за работу, не просто замешивали краски особым образом, но прежде всего заботились об очищении души. Они постились, читали молитвы. А вы соблюдаете подобный ритуал?

Вера: — Это естественный процесс, без него ты просто не сможешь работать. И, кстати сказать, легче всего было писать иконы во время Рождественского и Великого постов.

Е. Г.: — Интересно, а когда вы работаете над ликами святых, приходят ли в голову такие мысли, что спустя какое-то время к ним будут подходить люди, кто-то за исцелением, кто-то за отпущением грехов, и вы как бы становитесь участниками некоего таинства?

Вера: — Мыслей подобных лучше не допускать. В душе должна быть только молитва. А вообще, работая над иконой, ты вдруг начинаешь понимать, что от тебя здесь ничего не зависит, и все это не твое, ты — только лишь продолжатель традиций древнерусского искусства.

Е. Г.: — А как же творчество, индивидуальность?

Владимир: — Эта тема вообще очень интересна. В своих лекциях монахиня Иулиания, наставница многих иконописцев Троице-Сергиевой лавры, говорит о том, что, когда мирской художник пишет портрет или пейзаж, мир его переживаний отражается на картине. Но в иконописи в любом случае нужно избегать самовыражения. Иконописец с самого начала должен пытаться смиренно, подчеркиваю, смиренно, не самовыражаться, чтобы не привнести подобное качество обыкновенного светского живописца в икону. Ведь в иконе отражается мир иной — мир духовный, не плотский. Но это не значит, что в иконописи нет творчества. Просто оно несколько иное. И какая ни есть школа у живописца, она обязательно проявится цветоощущением, изяществом линий.

Вера: — Но самое главное — не нарушить каноны при написании иконы, тот порядок, который был установлен веками. Начиная от изготовления доски и заканчивая олифлением и надписью.

Е. Г.: — Вот уже больше года вы работаете над иконостасом, живете, дышите этим, да и вся ваша мастерская буквально пронизана каким-то особым светом. Но, когда работа будет завершена, не возникнет ли ощущение потери, незаполненного пространства?

Вера: — Я уже сейчас у Володи спрашиваю, что же мы будем делать, когда закончим иконостас? Конечно, есть ощущение грусти, потому что мы приросли к этому делу, сроднились. И вполне возможно, в нашей жизни это единственная подобная работа. Но мы благодарны судьбе за такой подарок. Тем более что 28 августа исполняется тридцать лет, как мы встретились с Володей в Хабаровске.

Владимир: — Я уже говорил, что в данном случае мы выступаем как правопреемники и авторство своё мало ощущаем, но когда работа уже сделана, есть элемент отстранения. Икона переходит из мастерской в церковь, и наступает ощущение, что ты к этому уже не причастен. Конечно, в нашей жизни до этого момента были работы большие и значительные, как, скажем, витраж для Дальневосточной академии экономики и права, но это совсем иное.

Вера: — Когда мы с Володей закончим иконостас, обязательно напишем иконы для себя и своих близких. А в будущем, даже если не будет подобной работы, продолжим заниматься иконописью. Без этого мы уже не представляем своего творчества.

Елена ГЛЕБОВА


ЕВТУШЕНКО Владимир Павлович родился в 1943 году. Закончил художественно-графический факультет Хабаровского пединститута в 1975 г. Работал художником-оформителем с 1970 г. в мастерской Художественного фонда. Член Союза художников России с 1983 г. Занимался художественным проектированием, медальерным искусством, витражом, живописью.

ЕВТУШЕНКО Вера Анатольевна. Родилась в 1948 году. Закончила Владивостокское художественное училище в 1970 году. 1970 — 1985 гг. работала в производственном объединении «Чайка» главным художником-модельером. Участвовала в городских, краевых, зональных выставках. Занималась росписью по шёлку, реставрацией икон.