Словесница Искусств

Род приходит и род уходит, а земля остается.
Екклесиаст

Вниз по Амуру, в шести верстах от Хабаровска, находилась заимка хабаровского купца Сергея Яковлевича Богданова, купленная в 1893 г. у прежнего владельца — благовещенского купца И. Р. Рафаилова. На заимке в 1906 г. купец построил завод, названный его именем —Сергиевский винокуренный завод (ныне ОАО «Спиртовик» Краснофлотского района Хабаровска). Тут же, на высоком берегу Амура на своей заимке был похоронен С. Я. Богданов — почетный гражданин Хабаровска. Когда-то здесь было два чистых родника, большой сад: росли и сливы, и яблони, и виноград амурский, но больше всего было груш — молодых, раскидистых, плодоносных. Нет уже того сада. Нет и тех людей, что сажали его. Никто сейчас не помнит, почему этот сад называли Богдановским. Теперь на месте заимки располагаются военный санаторий и детский санаторий «Амурский», который занимает с 1943 г. красивый богдановский особняк с шестью колоннами. И все это место называют Богдановкой.

Мое знакомство с Ларисой Евгеньевной Богдановой состоялось, когда она уже жила в Благовещенске. Разговор начали с фотографий. Она помогла «опознать» на фотографии своего прадеда Сергея Яковлевича Богданова, купца 1-й гильдии, участника всех трех хабаровских съездов сведущих людей, организованных приамурским генерал-губернатором А. Н. Корфом. Предприимчивые Богдановы целым кланом перебрались на Амур из Забайкалья в числе первых переселенцев. По семейным преданиям, была у них в роду женщина-бурятка. В Сибири удачно занимались пушниной, на Амуре добавился рыбный промысел. Накопленные средства вложили в строительство винокуренного завода. Богданов Сергей Яковлевич был и членом попечительского совета Хабаровской церкви святого Иннокентия, в этой церкви с супругой Агриппиной Зиновьевной крестил своих детей: Дмитрия, Алексея, Василия и младшего Илью, который имел сына Евгения.

Евгений Ильич, отец Ларисы Евгеньевны, был расстрелян в 1938 году. Лариса Евгеньевна помнит семейные бархатные альбомы, которые затерялись в 30-е годы, помнит и некоторые фотографии: пароход на Амуре, красивая дама в белом, дети на качелях, огромный стол с двумя самоварами, куда усаживалось более 20 человек. Помнит деда Илью, он любил и баловал внучку, бабушку, Ольгу Матвеевну, которая крестила Ларису в Успенском соборе незадолго до его уничтожения.

В детской памяти осела фраза: «Не было бы у вашего деда поместья, была бы у вас сейчас комната». Этот момент в жизни она помнит отчетливо: их выгнали из общежития театра на следующий день, как исчез их отец. Он всегда приходил поздно, потому что работал тапером в центральном кинотеатре, но вот в эту ночь его ждали два человека в черном. По какому-то немому уговору в семье Богдановых никогда не говорили о том, что произошло. Лариса Евгеньевна была еще очень мала, чтобы понимать происходящее, а мать ее, женщина чистых и крепких крестьянских кровей, наоборот, слишком хорошо понимала, что неведение — лучший оберег для ребенка. Она росла в неведении, но с очень богатым воображением и с обостренным слухом. Она вслушивалась в звуки, голоса, улавливая ту единственную интонацию, которая выдавала ее тоску по отцу. Он передал дочери свою особенную музыкальность — откликаться на всякий звук. Со временем — это стало свойством ее души — откликаться на людей, на движение их чувств, настроение, на их радости, беды, очаровываться ими и так же сильно разочаровываться в них.

Выйдя на пенсию более 10 лет назад, Лариса Евгеньевна устроилась администратором в Богдановский военный санаторий. Однажды во время страшной грозы произошло кровопролитие: избили солдат, ей пришлось вызывать «скорую помощь». Будучи человеком чутким, верующим, она как бы услышала: «Богдановы не хотят, чтобы я здесь была». Она не стала сопротивляться внутреннему голосу.

Лариса Евгеньевна (ее называли Ляля) отвечала на мои вопросы, вспоминала свой родной Хабаровск. Однажды, возвращаясь поздно вечером с родителями из гостей, она увидела пожар. На улице К. Маркса (ныне Муравьева-Амурского) горела пожарная каланча, как факел (на этом месте сейчас здание управления ДВЖД). Маленькой Ляле запомнились хабаровские извозчики, подпоясанные красными кушаками, которые стояли на улице Запарина, около «Гиганта», а сани были с закрытым верхом (кошева), разукрашены, на сиденье лежали медвежьи шкуры, подбитые красным материалом. Запомнился радиокомитет, куда первый раз ее привел отец, запомнился класс, где шла репетиция хора. Евгений Ильич Богданов, пианист кинотеатра «Совкино», там иногда работал. «Михаил Филиппович Тебнев, председатель радиокомитета, и Евгений Ильич еще в реальном училище учились в одном классе. Когда радиотрансляция была проведена в городской парк, это было событие для Хабаровска, играл духовой оркестр, и первую трансляцию вел мой отец вместе с М. Ф. Тебневым», — с гордостью вспоминала Лариса Евгеньевна. Мама ее, Евдокия Мироновна Иванченко, родом из крестьян. Родители переселились на Амур из-под Армавира сначала в село Поярково. Бабушка по материнской линии очень любила землю. Все могла — и шить, и печку сложить, и уехать в Николаевск на заработки. Евдокия уехала в Хабаровск в 1924 году на биржу труда. Взяли работать в буфет театра, и там она встретила свою судьбу — пианиста Евгения Богданова.

Сохранился в Хабаровске деревянный зеленый дом по улице Запарина, 86, где прошло детство Ларисы с отцом и мамой. «Было два двухэтажных дома, в которых тогда жила хабаровская элита — артисты, музыканты, балерины, архитектор города, работники крайкома партии. Веселый был дом, родители придумывали для детей интересные домашние праздники. Тайно организовывали елки, хотя они были запрещены...»

«Первое разорение дома произошло в 1937 году: отсюда забрали почти всех и сразу все выбрасывали на улицу, все вещи и даже пианино. Отца арестовали 24 мая 1937 года. Дома замерли на это время. Сидим на вещах, и как будто мертвое поле вокруг нас. Каждый ждал, что его постигнет та же участь. Подобрал нас Петр Иванович Мишустин, взял в свой дом, расположенный на Чардымовке (ныне Амурский бульвар), устроил маму на работу. На следующий год друзья помогли приспособить под жилье сарай по улице Запарина, 48».

В период расправы с «бывшими» всю семью Богдановых разогнали: Илья Сергеевич и Василий Сергеевич стали «лишенцами», их выслали в Сибирь. Дмитрий Сергеевич Богданов, который после смерти отца стал директором-распорядителем винокуренного завода, очень болезненно переживал разрушение храма, эмигрировал сначала в Харбин, потом в Америку. А ведь дело он поставил широко: продукция завода на европейских и местных выставках отмечалась золотыми медалями. На территории заимки были построены склады, мельница, маслозавод, конюшня, дом для рабочих. В городе он содержал большой универсальный магазин по ул. Инженерной (ныне Шевченко). Много занимался общественной деятельностью, печатал свои статьи в ученых записках Географического общества. Потомки Дмитрия Сергеевича и сейчас живут в штате Калифорния, интересуются Хабаровском, собираются своими глазами увидеть землю предков.

Из четверых детей деда Ильи (Сергей, Евгений, Людмила, Гарий) только Евгений Ильич остался в Хабаровске. Жена, Евдокия Мироновна, говорила: «Евгений, давай уедем». — «Почему я должен уезжать, я ничего плохого не сделал?» Он остался, его расстреляли в 33 года.

«Я проживаю жизнь за отца, — говорит Лариса Евгеньевна, — и дала себе обет — не подходила к инструменту и никогда не меняла фамилию. Во время войны работала на заводе им. Горького токарем, попала не в свое сословие. Потом военкомат отправил учиться на радиста, но при медицинском обследовании обнаружилась близорукость, и Лариса Евгеньевна осталась без дела.

Неожиданно из «черной тарелки» (так называли радио) она услышала, что радиокомитету нужен секретарь. Она пошла, и ее приняли на эту работу. Шел 1943 год, было трудно, голодно, отекали ноги. Но коллектив подобрался талантливый и образованный, молодых здесь опекали. Работали много, существовала жесткая цензура, но надо было делать передачи, помогать фронту. В радиокомитете Лариса Евгеньевна узнала много интересных людей: Н. Задорнова, Д. Нагишкина, С. Бытового, П. Комарова, Ю. Шестакову. Со временем предложили повышение: она стала корреспондентом городской радиогазеты. Позднее она работала литсотрудником газеты «Молодой дальневосточник», но в 1950 году ей предложили уйти. Ярлык «дочь врага народа» витал в воздухе. Тяжело было пережить этот удар. В КГБ вызывали мужа, Ганина Сергея Александровича — главного механика завода «Энергомаш», но он очень любил свою Лялю, только и сказал ей: «Не обращай внимания».

К счастью, Лариса имела много друзей. Ее устроили в школу преподавателем русского языка и литературы — по специальности. Она ведь закончила филологический факультет Хабаровского педагогического института. Благодаря своему природному умению работать с людьми, Лариса Евгеньевна стала директором школы, затем директором музыкального училища, директором театра музыкальной комедии. Она была единственной женщиной-директором этого непростого коллектива.

В советское время Лариса Евгеньевна побывала в Египте, Индии. Туда направляли мужа как специалиста, но она тоже работала: преподавала русский язык.

Возвратившись в Хабаровск, стала ответственным секретарем Хабаровского отделения Всероссийского театрального общества (ВТО). Это еще целый пласт интересной жизни, насыщенной духовными событиями.

Лариса Евгеньевна любит повторять: «Ты можешь встать рано, но судьба встала раньше тебя». Она и сейчас, будучи настоящей пенсионеркой, встает рано, хотя и нет нужды спешить. Так же рано вставали ее предки Богдановы, у них-то было дел по горло. Только вот завершить их не дали: кому-то достроить, кому-то доиграть. Выходит, судьба встала раньше.

Род приходит и род уходит, а земля остается вовеки, как и память по делам человеческим. Лариса Евгеньевна помнит своих прадедов, дедов, родителей, друзей. Они есть, пока есть она.

Мария БУРИЛОВА, заведующая отделом истории Хабаровского краевого краеведческого музея им. Н. И. Гродекова