«Этот край – не наша Родина…»

Тё Мен ХиСудьба корейского писателя Тё Мен Хи

Корейский поэт и прозаик, организатор Лиги левых писателей в Корее, член ревизионной комиссии СП СССР Тё Мен Хи (псевдонимы Фо-Сек (Посек), Ро Ижек) — один из основоположников современной корейской литературы. В 1937 году он был репрессирован, в 1938-м — расстрелян, а в 1956 году реабилитирован посмертно и восстановлен в правах члена Союза писателей СССР. В 1958 году по заявлению вдовы писателя Марии Ивановны Хван была создана комиссия по литературному наследию Тё Мен Хи с целью выявления, изучения его произведений, подготовки к изданию двух сборников его стихов, прозы, пьес, воспоминаний о нем (в издательстве «Советский писатель» и в Издательстве литературы на иностранных языках).

В фондах Хабаровского краевого музея им. Н. И. Гродекова, в архиве А. А. Плешкова (А. Гая), есть материалы, связанные с созданием литературной комиссии. Это предисловие Ли Ги Ена к сборнику избранных произведений Тё Мен Хи, переписанные А. Гаем, выписки из протоколов — заседания секретариата, комиссии по литературному наследию писателя, переписка, перечень его произведений и другое.1

Тё Мен Хи родился в 1894 году в крестьянской семье в Южной Корее, в деревне Пекамни, расположенной в провинции Северный Чхунчхон. Вырос в нужде, и жизнь приучила его к серьезному труду, терпению и самоограничению. «Его отец был неподкупным синологом, который проводил остаток жизни в горной деревне».2 Под сильным влиянием отца находился старший сын, брат будущего писателя — Чо Кон Хи. Впоследствии он проявил своеобразный протест против захвата Кореи японскими империалистами: стал отшельником, уйдя в горы Чжирисан, порвав все связи с внешним миром. Тё Мен Хи был четвертым ребенком в семье, и ему едва исполнилось четыре года, когда умер отец, поэтому воспитывал его старший брат. Учёный и поэт, Чо Кон Хи сыграл большую роль в формировании мировоззрения Тё Мен Хи. В отличие от брата, избравшего пассивное сопротивление захватчикам, Тё Мен Хи принял активное участие в патриотическом антияпонском восстании «Первомартовское движение».3

Начальное образование Тё Мен Хи получил в родной деревне. В ту пору, после смерти отца, семья бедствовала, и мальчику пришлось уйти из школы. Через некоторое время Тё Мен Хи уехал в Сеул и поступил в среднюю школу. Он много читал и мечтал стать писателем.

Зимой 1919 года Тё Мен Хи поехал в Японию, поступил на философский факультет токийского Восточного института. Здесь проявился его поэтический дар, за время учебы он написал более ста стихотворений, некоторые были опубликованы в журналах «Чосан чжи куан» («Свет Кореи») и «Казбек» (Сотворение мира«). Многие стихи были включены в его первый сборник «На весенней траве» (1923 г.).4 На вечерах, посвященных Первомартовскому движению и другим знаменательным датам Кореи, Тё Мен Хи читал свои стихотворения и за агитационную деятельность не раз подвергался арестам. В студенческие годы Тё Мен Хи бедствовал и за несколько месяцев до окончания института, весной 1923 года, вынужден был оставить учебу и вернуться на родину.

С 1924 года он жил в Сеуле. Это время связано с духовными исканиями поэта. Он увлекся творчеством и философией Рабиндраната Тагора, мысли которого о революционных преобразованиях в Индии в сочетании с принципом ненасилия, были близки Тё Мен Хи. Поэт наблюдал нищенскую жизнь горожан, много размышлял. Его мучительным переживаниям и поискам идеала посвящена повесть «Отрывок из записок о жизни». В эти годы в Корее были очень популярны произведения А. М. Горького, и представители нового искусства следовали за пролетарским писателем, разделяя его гуманистическое отношение к человеку. Новому романтизму в духе Р. Тагора Тё Мен Хи предпочел реализм М. Горького: «Да, реализм! Столкнемся с реальностью...» — восклицал он, разглядывая на горизонте долгого духовного заблуждения настоящую миссию и цель литературы».5

До 1928 года Тё Мен Хи опубликовал множество произведений прозы, поэзии.6 Наиболее известны рассказы «Низкое атмосферное давление» (1926) и «Река Накгоган» (1927). Тё Мен Хи был одним из создателей корейской федерации пролетарского искусства КАПП, которая объединилась под знаменем социалистического реализма. Писателя преследовала японская полиция, и в 1928 году, почувствовав угрозу ареста и тюрьмы, он выехал в СССР.

Первые три года жил во Владивостоке и в корейском селе Пуциловка, заложенном в 1870 году капитаном М. И. Пуцилло, который славился своей гуманностью: «Доброе отношение Пуцилло к корейцам было столь широким, что он потратил немало средств из своего жалования, которые не были ему возмещены».7 Благодарные корейцы поставили ему два памятника с надписью: «За любовь и справедливость к корейскому народу». К середине 30-х годов ХХ века численность корейцев в Дальневосточном крае достигла 204 тысяч человек. В крае работали 344 школы, единственный в мире корейский педагогический институт, два корейских педагогических техникума, один сельскохозяйственный техникум, краевая корейская совпартшкола, корейское отделение Высшей коммунистической школы.8

В Пуциловке Тё Мен Хи работал учителем, затем переехал в Уссурийск: его пригласили преподавать корейский язык в техникуме и областной партшколе. Одновременно сотрудничал с краевой корейской газетой «Авангард». После приезда в СССР Тё Мен Хи написал произведение «Под красным знаменем», которое ходило в списках — переписывалось корейцами в тетради и не было опубликовано. В Приморье поэт написал стихи и поэмы «Растоптанная Корея» (1928), «Песня Октября» (1931), «Большевистская весна» (1931), «Женская ударная бригада» (1931), «Клянемся!», «Первомайская демонстрация» (1934), стихи «Для самых маленьких» и другие.

4 февраля 1934 года в Хабаровске состоялось общегородское собрание писателей, журналистов и редакционно-издательских работников, а 15 апреля открылся съезд советских писателей Дальнего Востока. Один из вопросов съезда — «О литературе национальностей ДВК» (докладчик Тарханов). На съезде были выбраны Дальневосточный краевой комитет ССП и делегаты на Всесоюзный съезд советских писателей».9

С 1934 года Тё Мен Хи входил в состав актива ДВК.10 5 июня 1934 года в Хабаровске в преддверии I съезда писателей СССР открылась Первая конференция писателей и литкружковцев ДВК, делегатом на которую был послан Тё Мен Хи.11 Комиссией Дальневосточного правления ССП он был предварительно принят в члены Союза советских писателей и делегирован на I Всесоюзный съезд писателей. А. А. Фадеев, знакомый с Тё Мен Хи и его творчеством по Владивостоку, рекомендовал его в члены Союза советских писателей и на работу в писательскую организацию Хабаровска.

В начале 1935 года редакции корейской газеты «Авангард» и китайской «Рабочий путь» переехали из Приморья в Хабаровск. Вместе с ними и Тё Мен Хи с семьей. Его поселили в помещении редакции журнала «На рубеже». Тё Мен Хи возглавил секцию корейской литературы. Его считали «квалифицированным писателем», прислушивались к его мнению, ему поручали ответственные задания.12 В 1935 году в Хабаровске вышел альманах «Родина трудящихся» на корейском языке. Это стало знаменательным событием в жизни края: его обсуждали на читательских конференциях в Хабаровске, во Владивостоке, в Уссурийске. В альманах вошли и стихи Тё Мен Хи, в том числе «Выступим с клятвой»:

Пусть рушатся горы границы.
До того дня, пока в наших руках винтовки
И в наших жилах бьется кровь, —
Ноги врага не будут топтать нашу землю
И запаха газов не будет на нашей земле.13

В рецензии на альманах «Родина трудящихся», напечатанной в журнале «На рубеже», говорилось: «Темы произведений — это горячие будни, радостная практика социалистического строительства в крае: охрана колхозного добра, ударники на промыслах в колхозах, красноармейцы на обороне рубежей края, челюскинская эпопея, любовь к девушке — товарищу по труду...».14 Первый номер альманаха вышел тиражом 5 200 экземпляров и, по словам Тё Мен Хи, «удовлетворил ½ часть читателей-корейцев».15

В июле 1936 года Тё Мен Хи утвердили инструктором национального сектора Дальневосточного краевого правления ССП.16 В том же году планировалось издание корейского сборника (авторы Тё Мен Хи, Цай Ен, Анатолий Хан, Цай Дон Чер и др.). Тираж каждого сборника должен был быть не менее 10 000 экземпляров.17 Тё Мен Хи собирал и обрабатывал корейский фольклор. В 1937 году планировалось издание сборника «Народные песни Кореи» (автор Тё Мен Хи).18

Писатель продолжал сотрудничать с газетой «Авангард», литературным альманахом «Родина трудящихся» (в 1937 году планировался выход второго номера с произведениями Тё Мен Хи и молодых авторов — Ен Тай-су, Ю Ирлена и другими), начал работу над романом «Маньчжурские партизаны», посвященным корейскому партизанскому движению в районе, граничащем с Кореей. В 1937 году роман был почти завершен, остался только эпилог. Но автору не удалось его дописать.

Что сыграло роковую роль в судьбе писателя: его учеба в Японии, связь с «врагами народа» (талантливыми прозаиками Василием Кимом и Цой Хоримом) или история с писательским билетом, который Тё Мен Хи так и не получил?

Билет члена Союза писателей Дальневосточное правление ССП передало Василию Киму для вручения его Тё Мен Хи, который в ту пору жил в деревне, поэтому Ким билета писателю так и не вручил. В Хабаровском краевом архиве есть короткая записка репрессированного впоследствии писателя Ивана Шабанова Тё Мен Хи от 26 августа 1935 года: «Получили ли Вы билет членский или нет? Сообщите. Билет документ важный, за подписью М. Горького, и к нему надо относиться очень бережно. Привет. Крепко жму руку. Ив. Шабанов».19

При аресте В. Кима билета Тё Мен Хи не оказалось. Краевое правление ССП обратилось к Всесоюзному правлению с просьбой о выдаче Тё Мен Хи дубликата членского билета, но в просьбе было отказано.20 На I краевом собрании писателей (15–17 июня 1937 года) председателем правления Михаилом Алексеевым было высказано предположение, что «японский шпион Ким Василий якобы затерял союзный билет Тё Мен Хи; не исключена возможность, что он переслал этот писательский билет японской контрразведке».21

А может быть, утрата билета стала лишь поводом к репрессиям против корейцев в СССР, которые начались почти одновременно с окончанием Гражданской войны на Дальнем Востоке?

В начале 30-х годов ХХ века советское руководство предприняло первую крупную акцию по отселению корейцев из приграничных районов Приморья на крайне суровые отдаленные территории Хабаровского края.22 25 февраля 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) под руководством И. В. Сталина специально обсуждало вопрос о переселении дальневосточных корейцев. 10 июля 1932 года Политбюро ЦК ВКП(б) снова вернулось к вопросу «О корейцах» и подтвердило свою директиву на массовое административное отселение корейского населения из приграничных районов Приморья.23 В 1937 году Япония, видя в корейцах сторонников СССР, передала их из пограничных с Советским Союзом районов в глубь Кореи и на Сахалин. Сталин не доверял корейцам. Пограничная зона проживания корейцев считалась благоприятной средой для деятельности японской агентуры, и 5 сентября 1937 года появилось Постановление СНК СССР № 1527 («О порядке расчетов с переселенными в Казахскую и Узбекскую ССР корейцами»). 74 500 корейцев в срочном порядке были отправлены в Казахстан и Среднюю Азию.24

Сын писателя Тё Мен Хи Михаил Менхеевич Тё вспоминал: «Как-то глухой ночью в наружную дверь грубо постучали. Отец хотел было вызвать милицию. Выглянул в окно, а там стояли ее представители. Забирали папу трое: двое русских и один кореец... Из кабинета унесли все бумаги, среди которых, как позже мы узнали, оказалась рукопись завершенного романа... Отец нашел в себе силы произнести: „Я перед советской властью ни в чем не виноват. Там разберутся. Дня через три вернусь“. Но ни через три дня, ни через три месяца, ни через три года отец не вернулся. Нас с мамой, Валюшей и с грудным братишкой выселили из квартиры, погрузили, как скотину, с другими корейскими семьями в товарные вагоны и выдворили, как социально опасный элемент, на чужбину мыкать горе».25

В 10-е годы ХХ века в корейских деревнях Маньчжурии и Дальнего Востока России старики и дети пели:

Этот край — не наша родина,
Для чего мы пришли сюда?
Хотя в Корее каждая тень — патриот,
Но все мечты призрачны,
Ибо нет земли даже постоять.

Казалось бы, корейцы обрели Отчизну — ту, что «носили на чужбине, как пылинку», в своем сердце: они учились, работали, творили и мечтали. Однако им пришлось разделить печальную судьбу многих дальневосточников и граждан сопредельных государств (Кореи, Китая, Японии). Книги-мартирологи свидетельствуют, что необоснованные политические репрессии в годы советского режима применялись ко всем одинаково, независимо от национальности.

Наталья ГРЕБЕНЮКОВА

  1. ХКМ, ф.52. оп.29, д.30.
  2. Там же, л.10.
  3. После аннексии Кореи Японией в августе 1910 г. руководители корейского освободительного движения, веря обещаниям американского президента Вильсона о предоставлении независимости Корее, направили делегатов на Парижскую мирную конференцию, но они были арестованы, а собранные ими деньги конфискованы. В Париж была направлена «Декларация независимости Кореи», но и тогда Конференция не обратила внимания на требования корейских патриотов. 1 марта 1919 г. население многих крупных городов и деревень Центральной и Северной Кореи начало устраивать митинги и демонстрации под лозунгом «Японцы, убирайтесь домой!».
  4. ХКМ, ф. 53, оп. 29, д. 30, л. 10. Несколько десятков лучших его стихов были при издании сборника исключены цензурой японской полиции.
  5. ХКМ, ф.52, оп.29, д.30, л.12.
  6. Там же, л.5.
  7. Петров А. И. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. 60—90-годы 19 века. Владивосток, РАН ДВ отделение. 2000. С. 248.
  8. Пак Б. Д. Корейцы в советской России (1917 — конец 30-х годов) М.— СПб. — Иркутск, 1995. С. 216.
  9. «На рубеже». Кн. 2. М. — Хабаровск, 1934, с.122.
  10. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед.1, л. 43.
  11. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед.1, л. 43.
  12. ГАХК, ф.1738, оп.1, д.1, л. 29.
  13. «На рубеже», кн. 4, 1935, с. 101.
  14. Там же, с. 99.
  15. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед. 25, с. 69.
  16. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед. 12, л. 27.
  17. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед. 15, л. 21-?
  18. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед. 22, л. 11.
  19. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед. 5, л. 165.
  20. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед. 12, л. 65.
  21. ГАХК, ф.1738, оп.1, ед. 25, л. 201.
  22. Пак Б. Д. Корейцы в советской России (1917 — конец 30-х годов).
  23. Там же, с. 228–229.
  24. Бугай Н. Ф. Л. Берия — И. Сталину «Согласно Вашему указанию...». М., «АИРО — ХХ», 1995. С. 18–19.
  25. Сутурин А. Свидание с отцом. «Приамурские ведомости». 1991. 12 февр. С. 6.